Эдуард I

Несмотря на то что в ближайшем окружении Генри III было много талантливых людей, он умудрялся облекать своим доверием негодных советников и следовал их сомнительным рекомендациям в самое неподходящее время. Рано потерявший отца, брошенный матерью, он не имел в детстве перед глазами примера того, как надо управлять страной. Король всю жизнь находился под чужим влиянием, которое далеко не всегда было благотворным. Вот и сейчас, пока Генри III находился во Франции, королевские советники потихоньку настраивали его против сына, и это им вполне удавалось. На обратном пути в Англию, в канун Пасхи 1260 года король неожиданно остановился в Сент-Омере и наотрез отказался ехать дальше. Он заявил спутникам, что получил достоверные известия о предательстве Эдуарда. Его сын, продолжал король, возглавил мятежных магнатов и замышляет схватить своего отца по дороге в Лондон, свергнуть его с трона. Этой паранойей Генри страдал достаточно долго. Продолжить путь домой король согласился только после того, как его брат Ричард граф Корнуоллский поручился за Эдуарда своей честью.

В окрестностях столицы действительно было неспокойно, но события там разворачивались совершенно не по тому сценарию, который был преподнесен королю советниками. Ссора между Эдуардом и графом Глостерским разгоралась все сильнее. Соперники подошли под стены Лондона в сопровождении многочисленных и хорошо вооруженных воинских отрядов. Испуганные городские власти побоялись открывать перед ними ворота, опасаясь кровавых стычек на городских улицах.

В конце апреля в Англию вернулся Генри III и, все еще не доверяя до конца сыну, приказал впустить в город только графа Глостерского. Эдуард смог войти в Лондон лишь после того, как все тот же Ричард граф Корнуоллский при активной поддержке Бонифаса Савойского, архиепископа Кентерберийского, убедил короля, что не подобает так вести себя с наследником, против которого не выдвинуто никаких вразумительных обвинений.

Когда оба соперника оказались внутри городских стен, граф Корнуоллский в третий раз за столь короткий срок выступил в роли миротворца. Теперь он в компании с самим королем мирил Эдуарда с Ричардом де Клэром. Основной раздражитель в отношениях принца и графа Глостерского исчез — договор с Францией был подписан, отыграть назад было уже невозможно. Поэтому противники согласились оставить распри в прошлом и поклялись отказаться от взаимных претензий, возобновив тот союз, который был заключен между ними годом ранее.

* * *

Постоянные придворные интриги быстро наскучили Эдуарду, который на деле был человеком куда более прямолинейным, чем о нем думали современники. Кроме того, он чувствовал, что король все еще не до конца доверяет ему — королевские советники во Франции постарались на совесть. Зная отходчивый характер отца, он решил по примеру Симона де Монфора на время оставить Англию, чтобы Генри немного остыл и смог мыслить рационально.

В сопровождении своих друзей Роберта Бёрнелла, Джона де Уоррена, Роберта де Аффорда, Уильяма Ла Зуша и Уорана де Бессингборна принц отбыл на континент, где всей душой отдался развлечениям, особое внимание уделяя рыцарским турнирам. В Англию Эдуард заглянул лишь на короткий срок осенью: 8 октября 1260 года он принял знак королевской милости — опекунство над Томасом, семилетним наследником умершего в мае Уильяма де Форса лорда Холдернесского. Это был недвусмысленный знак, что всякое недопонимание между Генри III и наследником устранено.

Посвятив в рыцари двух старших сыновей Симона де Монфора, с которым Эдуард продолжал поддерживать союзнические отношения, в ноябре принц вновь вернулся в Гасконь. Помимо рыцарских забав, его удерживало на континенте и более важное дело. Он потихоньку восстанавливал добрые отношения и налаживал контакты с опальными лузиньянами. В конце ноября Эдуард встретился в Париже с Гийомом де Валансом и его братом Эмером. После этой встречи принц назначил третьего брата — Ги де Валанса — своим лейтенантом в Гаскони.

Милость принца к представителю опальной фракции стала неожиданностью для многих, но не для короля, с которым Эдуард, вероятно, обсудил это во время пребывания в Англии. То, что Генри III был заранее поставлен в известность о планах сына, подтверждает твердая позиция короля по защите креатуры принца. Многочисленным врагам лузиньянов при дворе, по большей части входившим в состав баронской оппозиции, долгое время не удавалось заставить Генри отменить распоряжение Эдуарда, хотя они оказывали на короля сильнейшее давление. Только 27 марта 1261 года король издал приказ, под нарочито надуманным предлогом запрещавший Гийому де Валансу возвращаться в Англию: «Король Эдуарду, сыну своему первородному — привет. Поскольку Гийом да Валанс, соратник наш, не обеспечил безопасность госпоже королеве Франции во время ее поездки в Англию, как сие исполнил наш другой соратник, упомянутый рыцарь Ингрэм де Вильер, то мы никоим образом не желаем, чтобы с вами либо иным путем он вступил в наше королевство без нашего особого дозволения»[26].