Читаем Эдуард Стрельцов. Насильник или жертва? полностью

Обратимся к документам.

«ПРОТОКОЛ № 3

Общего собрания футбольной команды мастеров „Торпедо“ Москва.

11 апреля 1957 г.

Присутствовало 30 человек.

Докладчик тов. Водягин А. А. (начальник команды. – А.В.).

Суть дела: 11 апреля 1957 года в календарной встрече по футболу между командами „Торпедо“ Москва – „Спартак“ Минск игрок команды „Торпедо“ Стрельцов был удален с поля за проявленную грубость, выразившуюся в применении недозволенного приема (накладка). Считаю, что, несмотря на неоднократные грубые действия игроков команды „Спартак“ Минск по отношению к Стрельцову и Иванову, тов. Стрельцов не должен был отвечать грубостью, зная заранее, что мог быть удален с поля и тем самым поставить коллектив в трудное положение.

Грубость товарища Стрельцова должна быть осуждена коллективом и соответствующе наказана.

Стрельцов. Товарищи! Я прошу простить меня, что поступил неправильно. Я очень переживал, сидя на лавке… У меня было огромное желание играть, но с первых же минут и особенно после забитого гола меня стали сшибать и бить по ногам… И я в этот момент пошел силой на игрока противника. Прошу дать мне возможность искупить свою вину…

Маслов (старший тренер. – А.В.). Готовясь к игре, мы предполагали, что противник особенно будет опекать Стрельцова и Иванова и что им придется играть в трудных условиях…

Заметно было, что после забитого гола Стрельцовым, противник… часто допускал недозволенные приемы. Однако Стрельцов… в одной из атак сам применил недозволенный прием, за что был удален с поля… Всем игрокам следует учесть проступок Стрельцова и в будущем не допускать подобных фактов.

Футболисты Медакин, Анисимов, Иванов выступили в том же русле и просили собрание дисквалифицировать Стрельцова на один матч условно, что и было зафиксировано в постановительной части:

1) Осудить неспортивное поведение тов. Стрельцова в данной игре и просить ДК Комитета по футболу дисквалифицировать на одну игру условно.

2) Игрокам команды сделать соответствующий вывод и в случае повторения такого проступка просить ДК Комитета по футболу о дисквалификации на более продолжительный срок.

Председатель собрания – А. Водягин Секретарь собрания – Ю. Фалин».

<p>По законам дружбы</p>
Перейти на страницу:

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ

Пожалуй, это последняя литературная тайна ХХ века, вокруг которой существует заговор молчания. Всем известно, что главная книга Бориса Пастернака была запрещена на родине автора, и писателю пришлось отдать рукопись западным издателям. Выход «Доктора Живаго» по-итальянски, а затем по-французски, по-немецки, по-английски был резко неприятен советскому агитпропу, но еще не трагичен. Главные силы ЦК, КГБ и Союза писателей были брошены на предотвращение русского издания. Американская разведка (ЦРУ) решила напечатать книгу на Западе за свой счет. Эта операция долго и тщательно готовилась и была проведена в глубочайшей тайне. Даже через пятьдесят лет, прошедших с тех пор, большинство участников операции не знают всей картины в ее полноте. Историк холодной войны журналист Иван Толстой посвятил раскрытию этого детективного сюжета двадцать лет...

Иван Никитич Толстой , Иван Толстой

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное