Эдуард Стрельцов. Воля к жизни

Вспомним, как все начиналось для Стрельцова. Почти молниеносные перемены, переход из никому не ведомого «Фрезера» во взрослую команду высшего дивизиона, зачисление в сборную и поездка в сказочную Индию, знакомство с красавицей Аллой, прекрасная физическая форма и возможность играть, вместо того чтобы стоять у станка или заниматься другим малоинтересным делом. Всеобщая любовь, доходящая до поклонения, восторги прессы и достаток, особенно заметный на фоне вчерашней бедности. А еще победы в международных товарищеских матчах, в матчах чемпионата СССР и, конечно, на Олимпиаде в Мельбурне, после которой девятнадцатилетний Стрельцов получил звание Заслуженного мастера спорта (в 1957 г. только он да Валентин Иванов имели такое звание в команде «Торпедо»). И главное, чувство, что все удается, что забитые мячи становятся то решающими для исхода игры, то обращающими на себя внимание красотой и растущей техникой.

«Могла ли голова не закружиться?» – задавался вопросом Стрельцов. Нет, не могла. Голова действительно закружилась. И в этом не было ничего удивительного. И винить тоже было некого – просто так сложились обстоятельства.

Роковой год

Самое неприятное случится со Стрельцовым в 1958 г. Но весь предшествующий год с ним происходило так много странного, что обойти вниманием как сами происшествия, так и вызвавшие их психологические причины было бы неверно. Современный миф о Стрельцове крепко привязан к 1957 г. События того периода дали основания для умозаключений в духе Ярослава Гашека.

Едва советские олимпийцы вернулись в Москву, как были приглашены в Кремль на торжественное чествование. «Советский спорт» написал, что спортсмены-победители стали гостями на новогоднем балу в Большом Кремлевском дворце. Прибывших в Кремль ждали нарядная елка, Дед Мороз, угощение и даже танцы. В разгар вечера появился Н.С. Хрущев в сопровождении других руководителей страны и гостей из Китая. Начались поздравления и пожелания. И вот тут-то со Стрельцовым случилось нечто необыкновенное.

Утверждают, что на вечере к нему подошла Е.А. Фурцева, бывшая в то время секретарем ЦК КПСС и первым секретарем Московского горкома партии, и попросила познакомиться с дочерью. Миф о Стрельцове, появившийся годы спустя, берет свое начало из этого разговора. Дело в том, что выпивший Стрельцов отказался знакомиться со Светланой Фурцевой. Однако никаких точных данных на этот счет не существует. Со ссылкой друг на друга биографы Стрельцова утверждают, что такой разговор состоялся. Допустим. Но чего хотела Фурцева от Стрельцова? Светлана Фурцева родилась в мае 1942 г. В январе 1957 г. ей было четырнадцать с половиной лет. И что? Фурцева мечтала выдать четырнадцатилетнюю дочь, то есть ребенка, замуж за практически незнакомого парня? Не станет такая здравомыслящая женщина, какой была Екатерина Алексеевна, мечтать о замужестве четырнадцатилетней дочери – рановато еще. Что же остается? Свести несовершеннолетнюю дочь с футболистом – чего ради? Несложно представить, чем могут закончиться подобные отношения. А в те времена нравы были построже нынешних. Сомнительно, чтобы Фурцева смотрела на незнакомого ей Стрельцова как на жениха для дочери про запас – в этом тоже никакого смысла, да и многое может измениться за то время, пока дочь достигнет совершеннолетия. Словом, матримониальные претензии Фурцевой в данном случае просто нелепы и несолидны. Очень трудно вообразить, чтобы первый секретарь МГК КПСС бегала по Кремлю и отлавливала женихов для дочки-школьницы. В конце концов, дочь не перестарок и не уродина – сама жениха найдет.

Самое разумное объяснение – Фурцева просто хотела сделать приятное девочке, познакомив ее с известным футболистом, к тому же симпатичным парнем, наверняка нравившимся Светлане. Познакомить ради самого факта знакомства. Ну или, возможно, ради автографа. И это при условии, что такой разговор действительно имел место. Что, между прочим, так и осталось недоказанным. Но слухи имеют свойство обрастать подробностями. А потому неподтвержденная история с Фурцевой получила продолжение. Якобы на просьбу о знакомстве Стрельцов провозгласил:

– Я свою Алку ни на кого не променяю!

По другой версии, он выразился резче, объявив матери, что лучше повесится, чем женится на такой <…>, как ее дочь. Что было дальше – неизвестно. И это обстоятельство, кстати, само по себе уже подозрительно, поскольку, оказавшись в щекотливом положении, Екатерина Алексеевна должна была как-то реагировать – что-то сказать, стушеваться, заплакать, выбежать из зала, рассмеяться, влепить обидчику пощечину и т. д. Но об этом история умалчивает, и умалчивает, скорее всего, потому, что у кого-то не хватило фантазии додумать реакцию Фурцевой. Так и провисла байка об оскорблении Стрельцовым Фурцевой, затаившей обиду. Зато вывод был сделан: после той встречи в Кремле Стрельцов оказался «в зоне особого внимания». К нему стали придираться, его начали наказывать и активнее порицать, устроили даже травлю в печати.