Эдуард Стрельцов. Воля к жизни

А пока – в 1964 г. – Стрельцов играл за цеховую команду, за первую мужскую «Торпедо» и налаживал быт. В феврале родился сын, в том же году молодой семье завод дал новую квартиру – в старую на Автозаводской к Софье Фроловне, пока Эдуард «отбывал», подселили гражданина, и квартира стала коммунальной. В книге «Вижу поле» Эдуард Анатольевич не только вспоминает, здесь собраны его размышления, много «ума холодных наблюдений и сердца горестных замет». Иногда он не пишет о чем-то прямо, но пускается в рассуждения, и становится понятно, что это плоды его жизненного опыта, его долгих и не всегда веселых раздумий. Едва ли не первое, что он сделал, вернувшись из заключения, познакомился с девушкой, вскоре ставшей его женой. В книге он пишет: «Футбол, как я уже здесь столько раз говорил, забирает себе человека целиком, если подходишь к нему серьезно. Поэтому далеко не все футболисты счастливы в семейной жизни. Молодость проходит на сборах, в тренировках, в волнениях перед очередной важной игрой. Потом футбол заканчивается – почти всегда это происходит внезапно, как себя к этому ни готовишь. Ощущаешь пустоту и одиночество. И в семье – то же. Поскольку все как-то было не до семьи, на домашние дела времени не хватало. И нередко – и футбола больше нет, и семья распадается. А винить вроде бы некого, кроме себя самого». То есть мысли о потерянной семье не давали ему покоя, что подтверждается и письмом из лагеря к Алле, предложением снова пожениться. Он понимал, что футбольные перспективы его туманны, и боялся остаться наедине с пустотой и одиночеством. В другом месте он пишет: «В жизни своей я многого (и очень причем важного) не замечал, проходил мимо, не понимал, усваивал с опозданием (иногда непоправимым) то, что другие знали с самого начала». Вернувшись домой, он первым делом озаботился созданием семьи, стал учиться – как говорится, наверстывал упущенное, старался вновь не упустить «очень важное».

Тем временем на ЗИЛе написали письмо на имя Л.И. Брежнева на сорока страницах. Собрали подписи десяти тысяч человек – от простых рабочих до Героев Социалистического Труда, орденоносцев и даже депутатов Верховного Совета СССР. И вскоре представителей ЗИЛа пригласили в Верховный Совет. Тогда же Брежнев и произнес ставшую знаменитой фразу: «…Не понимаю: если слесарь отбыл срок, то почему ему нельзя работать слесарем?» Тут же дело сдвинулось, вышло постановление Федерации футбола СССР (так с 1959 г. называлась Секция футбола), и Стрельцов был заявлен в команду. За два месяца до начала сезона 1965 г., то есть в феврале, судьба его решилась – боги смилостивились над своим любимцем.