Читаем Эдуард Стрельцов полностью

А вот после перерыва моменты возникали в основном у ворот «Пахтакора». После подзатянувшейся «разведки» торпедовцы нащупали наконец нить игры.

Шедевр Стрельцова на 52-й минуте описан много раз. Есть и видео. Я бы для начала послушал Л. И. Филатова: «Гершкович с мячом выскочил из глубины поля и сделал длинную передачу на Стрельцова. Тот, блокируемый защитниками, прошёл немного вперёд и оказался слева от ворот, к ним спиной. Казалось, затеять что-либо в такой позиции невозможно. Но Стрельцов держал мяч в ногах, что-то выжидая. И дождался. Савченко под углом рванулся к воротам, и тут-то Стрельцов, даже не оглянувшись, пяткой отправил ему мяч под удар. Все великолепные футбольные приёмы застают соперника врасплох, это обязательно, на то они и великолепные. Савченко оказался один перед воротами метрах в шести, и Любарцев был бессилен. На всё это ушло гораздо меньше времени, чем у читателя на чтение этого абзаца».

Всё же не зря А. Т. Вартанян писал о «паре глаз», расположенных у Стрельцова на затылке. На сохранившейся плёнке момент паса почти незаметен. Лишь замедленный повтор позволяет нечто понять. А так — нелогичное, нефутбольное вроде бы движение венчается голом. «И тут же, — чуть удивлённо сообщил Эдуард Анатольевич «Московской правде» (номер от 12 ноября), — загромыхали трибуны».

Радоваться москвичам пришлось почти всё оставшееся время. Торпедовцы, деловито отразив после гола натиск противника, окончательно завладели преимуществом. Бил в перекладину Савченко, трижды мог забить Стрельцов, а Гершкович раздавал отменные передачи товарищам по атакующей линии. Несомненно, надо было забивать ещё. Ибо, как уже упоминалось, атакующая линия у «Пахтакора» была весьма сильна. И «на флажке» Михаил Скоков, заменивший Кавазашвили, вытащил из «девятки» мяч, пущенный миниатюрной стопой голеадора Геннадия Красницкого. Хотя сравняй гости счёт — вряд ли бы восторжествовала футбольная справедливость. Всё-таки «Торпедо» больше заслужило тот Кубок.

И, что не всегда бывает, наставники обеих команд согласились с тем, что успех автозаводцев закономерен. В. К. Иванов, говоря о «козырях», то есть достоинствах руководимой им команды, отметил приобретённое Гершковичем умение играть в пас, хотя его индивидуальное мастерство никуда не пропало, а также «хорошие скоростные качества Савченко» при появившемся разнообразии в атаке. Про главный же козырь сказано так: «А Стрельцов, как известно, способен продраться сквозь самую плотную защиту и индивидуально, и с помощью неожиданных передач. К тому же он опасен тем, что не жаден и всегда отдаёт мяч партнёру, занявшему более выгодную для взятия ворот позицию. Единственный гол, забитый в ворота “Пахтакора”, — тому свидетельство».

Старший тренер ташкентцев Евгений Елисеев в целом солидаризировался с коллегой: «Но именно в линии нападения, руководимой Стрельцовым, ярче всего проявилось преимущество торпедовцев в классе. Голевых моментов у них было больше. И в конце концов Стрельцов сделал своё дело, предоставив Савченко завершить отличную комбинацию» («Советский спорт» от 12 ноября).

А потом, понятно, Кубок вручили. И фотографию на память, как полагается, сделали. Конечно, снимков много было, но нас, пожалуй, заинтересуют два. Один опубликовал «Футбол-Хоккей», другой — «Советский спорт». На газетной фотографии Эдуард Анатольевич, усевшись сообразно моменту с трофеем в самом центре, счастливо улыбается. В еженедельник вошёл иной «дубль»: там он, обхватив руками Кубок, даже не смеётся — хохочет, беззаботно и молодо. И таким счастьем веет от его круглого, доброго лица, что старенький снимок пробирает до каких-то глубин, о существовании которых в собственной душе ты и не подозревал.

Это же его первый Кубок СССР за всё время выступлений. И — одновременно — последний завоёванный трофей. Сколько ребят-ровесников, давно и, возможно, несправедливо забытых, успели и чемпионами побывать, и из кубковой чаши шампанского испить. Начинал-то Эдуард, страшно сказать, — в 54-м. За полтора десятка лет он уже не раз и не два должен был с медалями красоваться и Кубок обнимать.

Да и в 68-м... Бесспорно, годы, травмы и лагеря брали своё, однако возможность европейского, а также олимпийского «золота» сборной Советского Союза со Стрельцовым в составе вовсе не выглядела пустой фантазией. И «последний трофей» воспринимался бы по-другому.

Тот же Пеле через два года в третий раз с Бразилией станет чемпионом мира. И через год уйдёт из сборной, несмотря на бешенство футбольного руководства страны: Королю даже нормального прощального матча не организуют, ограничатся товарищеской встречей со сборной Югославии. Только Короля, строго говоря, всё это не трогало: он взял свой «последний трофей».

Так и у Стрельцова что-то похожее могло быть. Нет, на встречу со сборной мира, которую смогли организовать Яшину, рассчитывать, по известным причинам, не приходилось, но он мог спокойно заявить об уходе из сборной, выиграв с ней хоть какие-нибудь медали. Мне кажется, это было бы достойно его величия.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Девочка из прошлого
Девочка из прошлого

– Папа! – слышу детский крик и оборачиваюсь.Девочка лет пяти несется ко мне.– Папочка! Наконец-то я тебя нашла, – подлетает и обнимает мои ноги.– Ты ошиблась, малышка. Я не твой папа, – присаживаюсь на корточки и поправляю съехавшую на бок шапку.– Мой-мой, я точно знаю, – порывисто обнимает меня за шею.– Как тебя зовут?– Анна Иванна. – Надо же, отчество угадала, только вот детей у меня нет, да и залетов не припоминаю. Дети – мое табу.– А маму как зовут?Вытаскивает помятую фотографию и протягивает мне.– Вот моя мама – Виктолия.Забираю снимок и смотрю на счастливые лица, запечатленные на нем. Я и Вика. Сердце срывается в бешеный галоп. Не может быть...

Адалинда Морриган , Аля Драгам , Брайан Макгиллоуэй , Сергей Гулевитский , Слава Доронина

Детективы / Биографии и Мемуары / Современные любовные романы / Классические детективы / Романы
100 великих героев
100 великих героев

Книга военного историка и писателя А.В. Шишова посвящена великим героям разных стран и эпох. Хронологические рамки этой популярной энциклопедии — от государств Древнего Востока и античности до начала XX века. (Героям ушедшего столетия можно посвятить отдельный том, и даже не один.) Слово "герой" пришло в наше миропонимание из Древней Греции. Первоначально эллины называли героями легендарных вождей, обитавших на вершине горы Олимп. Позднее этим словом стали называть прославленных в битвах, походах и войнах военачальников и рядовых воинов. Безусловно, всех героев роднит беспримерная доблесть, великая самоотверженность во имя высокой цели, исключительная смелость. Только это позволяет под символом "героизма" поставить воедино Илью Муромца и Александра Македонского, Аттилу и Милоша Обилича, Александра Невского и Жана Ланна, Лакшми-Баи и Христиана Девета, Яна Жижку и Спартака…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука
10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное