Эдвард Мунк. Биография художника

Другая причина, по которой Тулла так держалась за Мунка, была более прозаической, хотя от этого не менее значимой. В определенной степени она расценивала интимные отношения с Мунком как компрометирующие для себя. Осенью 1899 года, то есть когда они уже полгода как были вместе, пусть даже с перерывами на ссоры и разъезды, она спрашивает его в письме: «Скажи мне, как по-твоему, твоя сестра знает о нас?» Прошлой зимой ей удавалось водить мать за нос, однако и та начала о чем-то догадываться, не в последнюю очередь из-за того, что письма Мунка приходили на их домашний адрес на Юзефинсгате, 23. Там же жил и холостой брат Туллы, королевский уполномоченный, – несмотря на такой громкий титул, всего лишь мелкий служащий в министерстве. Есть основания предполагать, что мать обсуждала поведение Туллы с ним, а также и с реальным главой семейства, сыном Альфредом, руководившим после смерти отца виноторговлей.

Дело в том, что семья Ларсен была солидной буржуазной семьей и всегда строго придерживалась общепринятых норм поведения. А то, что эти нормы в Кристиании отнюдь не пустой звук, Мунку было отлично известно. На этом-то он и строит свой план спасения их обоих: «…Возможно, это позволит занять тебе более уверенное положение перед лицом семьи и других людей – даст что-то вроде крыши над головой…»

Предложение Мунка – «последний шанс на спасение, по-моему» – представляло собой не что иное, как фиктивный брак:

Нам надо прийти к какому-либо решению. Будучи на грани полного отчаяния, я подумал, что, если мы хотя бы формально узаконим наши отношения, это тебя может пусть немного успокоить. Ты будешь носить мое имя и обретешь крышу над головой. Но пока ничего больше. Все остальное – дело будущего… Что ты насчет всего этого думаешь?!

Далее в письмах Мунк подробно расписывает свой план, не забывая добавить массу оговорок. Он ясно дает понять, что речь идет исключительно о платоническом браке – они будут жить вместе не как муж и жена, но скорее как брат и сестра. Да и вообще не обязательно жить вместе. Конечно, он оставляет маленькую надежду, что со временем этот брак может перерасти в настоящий, приводя многозначительную в данном контексте цитату из «Кукольного дома» Ибсена: «Тогда, может быть, случится чудо». Далее план предполагает, что Мунку предоставляется неограниченная свобода во всем и все дальнейшие совместные действия будут осуществляться исключительно на его условиях: «Поэтому я должен тебя спросить, готова ли ты слепо подчиниться моим требованиям?»

Как видим, на долю Туллы оставался только официальный титул жены. Однако в одном он готов ей помочь: «Твой дух нуждается в воспитании». Он берется обеспечить ее книгами и инструментами для занятий графикой. Тогда у нее появятся и «другие интересы и устремления» – иными словами, она сможет отвлечься от мыслей «о единственном, что тебя сейчас занимает, то есть своей страсти, которой ты уделяешь неестественно много времени».

Реакция Туллы на столь замысловатое сватовство по понятным причинам оказалась довольно сдержанной. Конечно, она немедленно отвечает согласием на предложение брака и, в общем, готова пойти на его условия: «…Я целиком и полностью тебе доверяю и поддерживаю тебя во всем, что бы ты ни решил или сделал для нашего общего блага». Но все равно ее сильно задевает формальный тон Мунка. Неужели брак для него «что-то вроде делового договора с перечислением параграфов закона»? Она также ждет от него обещанного большого письма с изложением деталей.

А еще она ждет, и ждет отчаянно, вопреки доводам рассудка, что он приедет сам. Приедет к ней в Берлин. Есть и подходящий повод – 12 декабря Мунку исполняется 36 лет.

Но Мунк не собирался праздновать свой день рождения ни в Берлине, ни с семьей в Нурстранне, ни Холменколлене. В ноябре он уезжает в Гюдбрандсдален отдохнуть и подышать сухим горным воздухом, столь полезным для его слабых легких. Сначала он остановился в городке Треттен, но там ему не понравилось, да и улучшения состояния здоровья не наблюдалось. И в середине ноября он перебирается в санаторий «Корнхауг» в Восточном Гаусдале, что находится неподалеку от имения Бьёрнсона[54] – Аулестад.

Однако пребывание в санатории обходится недешево. Очевидно, что Мунк уже успел потратить 1000 крон, полученные за заложенный дом, подходит срок выплаты и других долгов. Как обычно, он пытается поправить дело новыми долгами, но по понятным причинам ему все труднее найти поручителей.

А в Берлине сидит Тулла и ждет. Мунку не могло не приходить в голову, что этот брак способен коренным образом переменить его безнадежное финансовое положение. У Туллы есть деньги, и она готова на все, чтобы ему помочь, – во всяком случае, так она утверждает. И вот он пишет ей и просит выслать 1000 крон: «Ты должна разделить со мной мое бремя».