Ее королевское пророчество

Король Грэди издал целый ряд указов, упраздняющих прежнее положение магов. Указы полностью восстанавливали прежних изгоев в их правах, давали все привилегии, какие есть и будут у простого населения, в том числе возможность выбирать любой род занятий без каких-либо ограничений.

Свитки с размашистой подписью правителя были разбросаны в хаотичном беспорядке по его столу, но даже сам король не чувствовал в них никакой силы.

— Огласили каждый? — спросил он глухим голосом, тяжело опершись на край стола одной рукой. Другой он машинально массировал грудную клетку, морщась от боли, острой иглой впивающейся под ребра.

Даже просто дышать в последнее время становится все трудней.

— Да, ваше величество. — Глашатай, совсем мальчишка, ответил звонко и бодро, но Грэди не мог не заметить, как поспешно тот опустил глаза, пряча плохие новости от захворавшего государя.

— Говори, что было на площади, — повысил голос король, сквозь боль выпрямляя спину. — Как есть говори, — сухо бросил он в глашатая еще один приказ. — Без всяких сглаживаний.

Слуга почувствовал себя загнанным в угол, но перечить не посмел. Низко опустив голову, он коротко доложил общую обстановку:

— Я почти что кричал, ваше величество. Меня никто не слушал. Толпа была похожа на стадо диких зверей. В меня кидали камнями. — Молодой паренек быстро дотронулся до виска, где король заметил свежий кровоподтек и несколько ссадин. — В общем, было несладко. Но я-то еще ничего… Хуже пришлось стражникам. Несколько не вернулись…

Король побледнел, сжал кулак правой рукой. Левая все чаще отказывала даже в таких мелочах.

— А что говорили? Удалось разобрать?

Глашатай виновато пожал плечами, намереваясь сослаться на общую какофонию, царившую на площади, но сурово сдвинутые брови правителя не дали ему такой возможности.

— В основном выкрикивали разные гадости про всю королевскую семью, — нехотя ответил он. — Дескать, все эти указы не для народа писаны, а чтоб «девок проклятых оправдать да не дать над ними суд свершить». Это я по памяти повторил! — добавил он торопливо.

— Ясно, — выдохнул король, мрачнея, словно грозовая туча. — Свободен, — бросил он через плечо в сторону притихшего мальчишки. — К лекарю зайди.

Глашатай помялся у выхода, но все же, пересилив страх, произнес:

— Ваше величество, вам бы это… того… тоже к лекарю.

— Со мной все в порядке. — Грэди улыбнулся краешком губ, выдержав пытливый взгляд неравнодушного паренька. — Ступай, говорю.

Лишь только дверь закрылась за визитером, король тяжело опустился на стул, уже ставшими привычными движениями растирая грудную клетку.

— Не до лекаря мне, малой, — ворчливо пробормотал он в пустоту. — Плохи дела, девочек надо спасать. Да вот не знаю как. И боязно мне за них. Как бы беды не вышло… Но ничего, ничего, — упрямо поджал губы король. — Еще повоюем.

Очень быстро дворец превратился в осадную крепость, из которой отныне не было выхода для членов королевской семьи без угрозы для их жизней. Разъяренные подданные более не признавали семью Инганнаморте законными правителями, избранными богами, и посему жаждали решительных перемен.

— Пусть выдадут нам свое проклятое отродье! — возмущались восставшие. — Разве король не клялся, что поступит с каждым магом так, как велит закон? А что мы видим? Он меняет законы под своих выродков!

— Нам не нужен такой правитель! — кричали самые радикальные. — Долой самозванцев с престола. Боги прокляли их!

— Кому перейдут бриальские земли? — вопрошали наиболее осторожные. — По чьим законам станет жить королевство, если им никто не будет править?

— Боги дадут нам знак! — убеждали самые уверовавшие. — Они уже дали нам его! Идемте же и уничтожим этих лживых, изворотливых гадов, что ведут нас ко всеобщему проклятию!

И лишь самые милосердные справедливо возражали:

— Девочки ни в чем не виноваты. Магов давно не судят и не казнят. Просто дайте им уйти.

Но эти голоса, слабые и нерешительные, тонули во всеобщем гвалте буйного помешательства, превращая взбудораженную толпу в неистово жаждущего крови и смертей монстра.

— Эрин, детка, проходи. — Алона сделала несколько шагов навстречу, порывисто обняла и прижала к груди бледную, осунувшуюся дочь. — Как ты, милая? — заботливо спросила она, вглядываясь в ее глаза.

— Нормально, — солгала та и даже сделала попытку слабо улыбнуться.

— Выглядишь усталой, — укоризненно произнесла королева. — Нам всем сейчас нелегко, но нельзя падать духом, слышишь?

Плохо сплю. — Эрин вывернулась из объятия матери, вдруг показавшегося ей слишком тесным.

— Чего ты от нее хочешь, Алона? — устало отозвался сидящий в кресле король. — Она, но сути, еще ребенок, а все, что вокруг происходит, и для взрослого-то почти невыносимая ноша.

В комнате плавал резкий запах травяной настойки, которую Грэди только что выпил и все еще продолжал морщиться от горького привкуса на языке.

— Ты звал меня, отец. — Эрин села напротив короля, смиренно сложив руки на коленях. — Будем обсуждать новый план?