Ее крестовый поход

Она поднялась с постели, подошла к окну и взглянула на голубую бухту. Галера по-прежнему виднелась позади недружелюбных скал. Глаза Иден расширились: что-то на галере изменилось. Радостно вскрикнув, она поняла, что стало по-другому. Джоанна подняла на главной мачте свой личный флаг. Это означало, что она на борту и пока флаг будет поднят, королева Сицилии будет там оставаться.

Переведя взгляд на берег, она увидела, что там тоже произошли изменения. Пустынную до недавнего времени полосу пляжа усеивали суетившиеся фигурки, каждая из которых трудилась с бешеным остервенением. Это были вездесущие гвардейцы Исаака, и они возводили что-то вроде стен из дерева и камня. Приглядевшись, она поняла, что они используют обломки английских кораблей и куски скал, упавшие сверху. Они складывали их в укрепления. Против кого? Конечно, не против моря. Похоже было, что Исаак намерен хорошо подготовиться к встрече гостей. Следующие несколько дней со все возраставшим страхом и огорчением Иден наблюдала, как поднимается стена на берегу. Эта стена становилась угрожающим символом безнадежности ее положения. День за днем она росла, лишая Иден надежды на освобождение.

Уже пошла третья неделя ее заточения, когда Иден начала от нечего делать прикидывать в уме различные способы побега. До сих пор у нее не было даже малейшей возможности. Ее все время держали взаперти. Даже для облегчения естества был предусмотрен закрываемый люк за занавеской в углу комнаты. Можно было предположить, что ей удастся побороть хрупкую Ксанф, но за дверьми постоянно дежурили трое вооруженных стражников. А если бы она вздумала выпрыгнуть из окна, то неминуемо разбилась бы насмерть на острых камнях. Попытавшись проникнуть в сточную трубу, она бы застряла и сгнила там, поскольку и люк и сам сток были слишком узкими.

Оставалась только дверь. И она могла лишь таращиться на эту преграду, словно ожидая, что деревянные доски оживут и откроют ей некую тайну.

Иден мрачно глядела на все еще кипевшую работу по возведению крепостного вала. Теперь солдаты складывали туда все, что попадалось под руку. В ход пошли сундуки, двери, стойки кроватей, настилы, статуи и куски корпусов древних кораблей — все это складывалось в кучу, а затем уплотнялось ударами железных колотушек.

Иден казалось, что это забивают гвозди в ее гроб. Ксанф, которая служила своей госпоже-пленнице с преданностью, напоминавшей о Хевайсе, и коротала недели напролет за обучением Иден греческому языку, не могла найти объяснения постоянной грусти последней. Она считала Иден счастливейшей, впрочем, так же и прекраснейшей из всех высокородных дам, которую так выделил сам император. Она все время старалась увести Иден от окна и предложить ей взамен зеркало, в надежде как-то отвлечь и развеселить ее, и была немного огорчена отсутствием интереса у своей подопечной к притираниям, духам, краскам и украшениям, которыми она надеялась ее соблазнить.

Но вот настал момент, когда долгая вахта наконец завершилась. Проснувшись утром 6 мая, Иден увидела флаг Львиного Сердца, радостно трепещущий на мачте галеры Джоанны. Сомнений быть не могло: король Ричард приближался.

Внизу на пляже активность достигла апогея. За воздвигнутыми укреплениями маршировали отряды кипрских солдат, грозно ощетинившиеся мечами и копьями. Некоторые размахивали кривыми лезвиями сарацинских мечей — скимитар. Один удар этого страшного оружия мог легко срезать волосок с головы человека или напрочь снести саму голову. В середине отряда верхом на великолепном жеребце двигалась плотная целеустремленная фигура — лиловый плащ развевался, голос звенел, выкрикивая команды. Исаак Комнин вернулся, чтобы возглавить оборонявшуюся сторону. Он выстроил своих людей в линию позади крепостного вала, который был теперь выше человеческого роста и в десять раз прочнее. Солнечные лучи вспыхивали на оружии и доспехах.

Движение на восточной стороне горизонта привлекло ее внимание. Приближался первый корабль английской флотилии — огромная каррака, ряды весел которой вспенивали воду, а палуба и надстройки были заполнены людьми, чьи длинные щиты ярко горели на солнце. Иден задохнулась от счастья и издала громкий радостный крик. Удивленная Ксанф поспешила к ней. Теперь море уже кишело кораблями: галеры, карраки, галеасы были увешаны флагами и вымпелами и заполнены готовыми к бою пехотинцами и лучниками.

— А-а-ай! — завопила Ксанф, крестясь одной рукой и удерживая свое покрывало другой.

— Это не дьявол, девочка, это всего лишь король Ричард, который пришел забрать то, что принадлежит ему. Если, конечно, он сможет, добавила она про себя, обозревая неподвижные ряды киприотов, мавров, турок и греков на берегу.

Ксанф, которая предпочла бы дьявола, чьи пути были ей ведомы, застонала и села на пол, раскачиваясь и бормоча молитвы и заклинания против злых сил.

Глядя на нее с добродушным сожалением, Иден вдруг почувствовала, что в голове у нее зреет новый план. Если судить по суете снаружи и по полной растерянности Ксанф, никто сегодня не будет особенно заботиться об охране пленницы.