Ее монстр

Резко остановившись, стиснул ладонями плечи Трои. Это зрелище… То есть картинка, на мгновение вспыхнувшая в сознании женщины, разозлила! Рык, превосходящий даже гнев Орша накануне, вырвался из-за моих сцепленных зубов. Добыча испуганно подскочила на месте, попытавшись развернуться. Как на мое поведение реагировали собратья, не замечал. Что беззвучно вопрошали – тоже. Все заслонила ярость, вызванная образом Игеря и Трои, соприкасающихся губами. Моя добыча!

И она не безрассудная, она… притягательная!

Реакция оболочки оказалась неожиданно сильной. Показалось, что воздух потяжелел, заискрившись, а свет уплотнился, окружив золотисто-белой стеной. Глаза перестали видеть, обоняние заблокировалось, а руки? Руки сильнее притиснули к себе женщину.

Моя добыча!

Склонив голову, дотронулся до ее губ своими, концентрируясь лишь на расширяющихся, потрясенных глазах Трои. Вновь накатило испытанное ранее ощущение жадного довольства. Мы словно оказались только вдвоем, отрезанные от вселенной и парящие над землей.

Вернее, падающие вниз…

Глава седьмая Зияние

Троя

Коснувшись моих губ, Кин замер. Словно окаменел, явив мне свою прежде невиданную сторону. Непередаваемое ощущение, я в доли мгновения стала частью скульптурной группы, причем единственной одушевленной ее частью. Ни биения сердца мужчины, ни тепла дыхания – лишь ощущение его практически осязаемой концентрации и напряжения.

Инстинктивно я быстрее среагировала именно на состояние амиота – испуганно отстранилась, разрывая физический контакт наших губ. И лишь затем осознала перемены: окутавшее нас золотистое свечение угасло, вновь позволив видеть окружающий мир. Вот только он стал… иным.

Иначе не объяснить ни поблекшие цвета, как на потерявшей яркость фотографии. Ни исчезнувшие звуки, будто громкость свели до минимума. Ни пропавшие напрочь запахи и ветер… Что произошло?!

Судорожно потерла глаза, извернувшись в кольце рук монументом застывшего Кина, потрясла головой, осматриваясь. И обнаружила еще одно изменение. Вернее, странное исчезновение. Пропали все, кто шел вместе с нами и находился рядом. Испарились!

Вокруг никого не было. Ни-ко-го… Абсолютно! Остались только я, Кин и блеклое, словно калька прежней картины кристаллического леса, безликое и безмолвное окружение.

Ощущение, что кто-то нажал на кнопку «пауза».

В голове возникла единственная ассоциация, способная объяснить, отчего кажется, что застыло время, изменился мир и жизнь в нем замерла. Хоть и оставалось непонятным, почему это не подействовало на нас?

– Что это? – просипела, страшась всколыхнуть ватную удушливую тишину.

Кин ответил не сразу. Он все так же безмолвствовал, в отличие от меня не проявляя признаков волнения. Но я уже достаточно наблюдала за амиотами, чтобы понять: мой спутник напряженно прислушивается и присматривается ко всему вокруг. И то, как сосредоточенно он это делал, не сулило ничего хорошего. Кин даже хмурился, что для их обычно бесстрастных физиономий было совсем уж нехарактерно и свидетельствовало о настоящих проблемах.

– Мы провалились.

– Вот так, лаконично и совершенно спокойно. Еще бы понять, о чем он…

– Куда?

– В свечение. Так же пропал Щег.

Свечение? В памяти всплыл белесо-желтый ореол окружившего нас сияния. Но почему Кин говорит о падении? Словно мы в яму провалились… Стоп! Пропал Щег?! Кажется, до меня дошло: амиот действительно подразумевал именно падение! Только «яма», неожиданно вспыхнувшая у нас под ногами, была чем-то невозможным в моем понимании. Пишут же в научных статьях о черных дырах, характеристиках времени и пространства. Прежде я не придавала этому значения, но то, как Кин произнес «провалились», вызвало четкую ассоциацию: зияние. Так на Земле принято называть места, где пропадают люди. Физически пропадают. Вроде как история знает такие случаи. Ученые-теоретики в своих бесконечных рассуждениях называли их зияющими ранами в матрице пространства и времени. Только вот кто бы относился к ним серьезно?!

– Место, где мы находимся, похоже на ваши… зияния, – подтвердил мою догадку Кин. – Пространство то же, я чувствую, но воспринимается иначе. Смазанно. Будто оно и мы в разных… – Кин задумался, подыскивая правильное слово. Наконец нашел: – Слоях времени.

Уж не знаю, насколько подобранное определение оказалось верным, сути я все равно не поняла. Смысл его выводов поразил, но внутренний голосок зудел интуитивным вопросом: кому, как не недавним нематериальным, быть сведущими в таких странностях бытия? Признание амиота приняла на веру вопреки очевидному безумию сказанного.

– Я слышу собратьев, – продолжил Кин, – ощущаю их присутствие – относительно, без всякой четкости и конкретики. Не способен разобрать сути того, что они сообщают.

– А при чем тут Щег?

– Сравниваю. Слишком быстрое звучание. Щега мы слышали иначе, растянутым звуком.

– Разная скорость течения времени? – пришло в голову единственно возможное объяснение. Тоже из пока еще научных земных теорий.

– Да.