Ее настоящая жизнь

– Ну, ему мучиться не пришлось, это я вам гарантирую. А я занял его место – и буду занимать его до тех пор, пока не вступлю в права наследства сэра Генри! А потом покину Британию, уеду, скажем, в Южную Америку и смогу вести вольготную жизнь, беспечно транжиря баскервильские миллионы, под своей настоящей личиной…

Да что в этом убийце было вообще настоящего?

– Вы – отъявленный мерзавец, доктор! – заявила Нина.

А тот подтвердил:

– Ну да, это так, мисс Дорн! Но что делать, когда вы, выражаясь воровским арго, столь любимым незабвенной Фелицией Ганнет, испортили мне всю малину, расстроив мои планы в Кингз-Эббот! Судьба забросила меня сюда, так что пришлось начинать с начала. И, как видите, я весьма преуспел.

Отрицать это Нина не могла.

– Злодей Стэплтон для всех мертв, что только мне на руку. Поэтому никто не заподозрит, что преподобный Джеймс Десмонд и есть Стэплтон, только хорошо замаскированный!

Нина произнесла:

– Ну, или доктор Джеймс Гуго Шеппард…

Она теперь поняла, как у доктора появилось не только первое имя, которое Лаура дала ему в честь своего любовника, стоявшего перед ней, но и второе – в честь самого известного и самого скандального из Баскервилей.

Тот учтиво произнес:

– Могу ли предложить вам что-то выпить, мисс Дорн? Ах, нет? Ну, это была всего лишь невиннаяшутка!

Он расхохотался, и Нина громко сказала:

– Значит, потерпев фиаско с адской собакой, вы составили новый план. Но вынуждена вас разочаровать – раньше вам надо было убить одного сэра Генри, а теперь еще и его жену, вашу сообщницу Бэрил. Теперь понятно, почему вы сливали парижскому профессору информацию о том, что убийца она. Это верно, но всего лишь отчасти: да, она ваша сообщница, но мозг всегда – это вы, доктор! Но, желая отомстить предавшей вас подельнице, вы и стали распространять информацию, что виновата во всем именно она – и только она! Но если вы убьете Бэрил, то убьете и ее сына…

Вероятно, сына самого доктора.

Доктор качнул седой головой:

– Ах, Бэрил… Ну да, высоко она взлетела, теперь супруга баронета, самого богатого человека в графстве. Ничего, скоро я стану самым богатым! Вы правы, мисс Дорн, убрать придется теперь не одного, а целых двух, даже трех, с учетом неродившегося ребенка, но мне не привыкать. Как вам, к примеру, такой вот вариант: возвратившийся из психиатрической клиники неуравновешенный и явно больной на голову, что могут подтвердить маститые врачи, баронет Баскервиль в припадке безумия перестреляет всех жителей Баскервиль-холла, а потом покончит с собой? Трагедия поистине шекспировского масштаба…

Он весело засмеялся, и Нина поняла: доктор Шеппард ради миллионов был готов буквально на все.

– Доктор, но это же ваш ребенок! – попыталась воззвать к его совести Нина.

И доктор вздохнул:

– Ах, детская смертность такая высокая, мисс Дорн! Да, жаль малыша. Но чего не сделаешь ради титула баронета и гигантского наследства…

И он опять весело засмеялся.

– Доктор, вы монстр. Вы совершили ряд убийств и готовы пойти на новые! – громко отчеканила Нина.

В руке доктора сверкнул кинжал, нет, не марокканский, который покоился вместе с телом убитого им Стэплтона на дне Гримпенской трясины, а другой.

– Мисс Дорн, открою вам тайну: я готов совершить еще одно, причем прямо сейчас!

Нина, сунув в рот свисток, который все это время сжимала в кулаке, оглушительно засвистела. Доктор в остолбенении уставился на нее, так и не решившись броситься на девушку.

– Я тоже раскрою вам тайну, доктор: когда я вас увидела, то сходила к Перкинсу, груму доктора Мортимера, который остановился у своей сестры, живущей в соседнем доме, и попросила его пройти со мной – он сейчас находится в соседнем номере, припав к замочной скважине вот этой смежной двери, и отлично слышал ваши неосторожные бахвальные признания, что подтвердит под присягой в суде. Так ведь, Перкинс?

Из-за стены соседнего номера раздался глухой стук.

Доктор побледнел и отступил на шаг. Нина же продолжила:

– Кроме того, я, пользуясь именем мистера Шерлока Холмса, перед которым здесь после баскервильского дела все благоговеют, приказала вызвать полицию, и она уже окружила пансион, можете выглянуть в окно, доктор…

Доктор, чьи глаза метали молнии, злобно взглянула на Нину и процедил:

– Надо было пришить вас еще в Кингз-Эббот, мисс Дорн!

Нина спокойно заметила:

– Надо было, но вы предпочли, как заправский книжный злодей, болтать. Как и сейчас. Прав ведь был наш общий знакомый месье Эркюль Пуаро: дай убийце возможность поговорить, и он сам выдаст себя с головой. Что вы и сделали, доктор! Так что, боюсь, ваша игра снова проиграна! На этот раз окончательно!

И она вновь дунула в свисток.

В коридоре раздался топот, доктор завопил:

– Открой дверь! Открой мне дверь!

Нина холодно заявила:

– Ни за что. Вам придется понести наказание по всей строгости викторианского закона, доктор. А вот только потом я сдам вас на руки литературных дементоров…

Дверь номера заходила ходуном, раздался грозный бас:

– Мистер Стэплтон, открывайте!