Ее настоящее имя

Дверь открылась, и я вошла в квартиру.

– Таня, вы будете со мной ужинать?

– Спасибо. Я не голодна.

– Может быть, тогда чай или кофе?

После позднего и вкусного обеда в ресторане «Азия» мне пока ничего не хотелось, но, чтобы уважить хозяйку, я сказала:

– Да, пожалуй, от кофе не откажусь.

– Проходите в комнату. Сейчас я накрою на стол. Знаете, благодарные пациенты неоригинальны в своих дарах. Все, как один, дарят одно и то же – кофе, конфеты и коньяк. Может быть, кофе с коньяком?

– Можно.

Пока Людмила Степановна хозяйничала на кухне, я сидела в глубоком кресле и осматривалась. Для такого захолустья обстановочка в гостиной была вполне приличная. Да и сама хозяйка была единственным человеком, который встретил меня в этом поселке благодушно. На какой-то момент мне показалось, что я перенеслась обратно в родной Тарасов, что не было ни плацкартного вагона со странными пассажирами, ни автобуса, тащившегося по бездорожью, ни непролазной грязи на улицах, ни обвинений в попытке украсть постельное бельишко сомнительного качества.

– Прошу к столу, – наконец сказала хозяйка.

Я пересела за накрытый стол и, вдохнув терпкий аромат свежесваренного кофе, вдруг задала себе вопрос: «Почему Еремина сразу поверила мне и не побоялась пригласить домой?»

Таня, вот так всегда – ты ищешь подвох там, где его нет. А чего, собственно, Людмила Степановна должна бояться? Да, в силу своей профессии ты излишне подозрительна, но не все же люди такие, как ты.

– Таня, значит, та фотография, что вы мне показывали, сделана не больше года назад? – Хозяйка первой заговорила о деле.

– Да, именно так.

– А я могла бы еще раз на нее взглянуть?

– Да, конечно. – Я достала из сумки уже изрядно потертую компьютерную распечатку. – Вот, пожалуйста.

Еремина долго всматривалась в лицо своей племянницы и вдруг сказала:

– Знаете, теперь я совсем не уверена, что это Соня, хотя что-то похожее, определенно, есть. Дело в том, что около трех лет назад моя племянница утонула... С этим очень трудно было смириться, но постепенно я свыклась с мыслью, что Сонечки больше нет.

– Простите, а ее тело было найдено?

– Нет. Чувилиха – очень быстрая речка. Вероятно, тело было унесено течением далеко от того места, где она вошла в воду, – Людмила Степановна стерла со щеки одинокую слезу.

– А как случилось, что Соня утонула? Она что, не умела плавать?

– Нет. Это очень трагичная история. Соня решила таким образом свести счеты с жизнью. Она оставила предсмертную записку. У берега были ее следы, остались и босоножки...

– Но что за причина толкнула ее на такой поступок?

– Соня так поступила, потому что у нее не было другого выбора. Она чувствовала себя виноватой и не могла больше жить с этим чувством вины. Да, все-таки это другая девушка, – сказала Людмила Степановна и подвинула ко мне фотографию. – Просто сегодня в больнице все произошло так неожиданно, вот я и обозналась, теперь признаю это. Конечно, жаль, что вам пришлось проделать такой путь к нам, но все-таки это не Соня.

Глядя на Людмилу Степановну, трудно было усомниться в том, что она говорит неправду, и тем не менее я знала, что это так. Еремина очень искусно принялась вводить меня в заблуждение, но почему? То ли, не будучи уверенной в том, можно ли мне доверять, она пыталась этой ложью защитить от кого-то свою племянницу, то ли ей было что скрывать именно от меня, приехавшей сюда по заданию Писаренко. Я могла бы выложить свой основной аргумент насчет Ольги Верещагиной, чьим паспортом воспользовалась Соня, но я не спешила этого делать. Хотелось понять, что к чему.

– Я узнала, что ваша сестра, Нина Степановна, умерла недавно...

– Да, у нее был второй инфаркт, – сказала Еремина, после чего в квартире раздался какой-то непонятный звук. Мне показалось, что в соседней комнате кто-то закашлялся, но тут же подавил кашель.

– Мы с вами здесь не одни? – спросила я, предположив, что хозяйка прячет там свою племянницу.

– Совершенно одни, – возразила мне врачиха, избегая моего взгляда.

– А что это было? Там кто-то кашлял! – Я показала рукой на дверь в смежную комнату.

– Не знаю, это за окном, наверное, – ответила Людмила Степановна, но я уже не верила ей. – Таня, вы почему конфеты не берете? Неужели на диете?

– Знаете, я пришла к вам не для того, чтобы лакомиться сладостями, и даже не затем, чтобы выслушивать все эти сказки. – При этих словах я резко встала, одним прыжком подскочила к двери и толкнула ее вперед. Еремина даже не предприняла попытки остановить меня.

Полоска света образовала в темной комнате своеобразный коридор...

Глава 7

Я ошиблась, но только относительно того, что за дверью находится маникюрша. Это было бы слишком просто. Тем не менее рояль в кустах все-таки имелся. Прямо напротив меня в кресле сидел, сложив руки на груди, мужчина лет пятидесяти пяти. Ни один мускул не дрогнул на его волевом лице. Взгляд незнакомца был открытым и уверенным. Он явно бросал мне вызов. Кто же это такой?

– Здравствуйте, – сказала я, уперев руки в бока. – Подслушиваете?