Ее последний вздох

Кроссуайт постучала в дверь нэшевского особняка так решительно, что внутри зашлись лаем собаки. На стук открыл человек с голым торсом, хмурым лицом, растрепанной шевелюрой и в растянутых пижамных штанах. Серебряное колечко пронзало левый сосок его внушительной груди над плоским, как доска, животом. Правую часть грудной клетки украшал пурпурно-золотой тигр. В общем и целом он напоминал бандюгана, поднятого с постели после бурной вечеринки.

– Сколько сейчас времени, знаете? – спросил он.

Трейси, уже усталая, без долгих разговоров сунула ему под нос свой значок и удостоверение.

– Да, знаем. Мы сегодня встали пораньше. – Она заметила женщину, стоявшую в проходе. Две девочки в ночнушках обнимали ее за ноги с двух сторон. Трейси продолжила уже мягче: – Извините за беспокойство, – сказала она. – Вы Дэррел Нэш?

– Да. – От каждого собачьего гава Нэш вздрагивал так, словно у него болела голова с похмелья. Наконец он крикнул через плечо: – Уйми их наконец уже, а? И принеси мне рубашку. – Он снова повернулся к Трейси. – В чем дело?

– В одной из ваших сотрудниц, – сказал Кинс.

– В какой именно?

– Она танцовщица.

– Я не нанимаю танцовщиц, – сказал он. – Они независимые предприниматели, и у меня их около ста. Если одна из них что-нибудь натворила, я за это не отвечаю. Я уже говорил об этом со своим адвокатом.

Кроссуайт почувствовала на себе взгляд Кинса. Но продолжала смотреть на Нэша.

– Мы можем войти?

– Это обязательно нужно сейчас? – спросил Нэш. И машинально бросил взгляд на запястье, хотя никаких часов на нем не было.

– Да, обязательно, – сказала Трейси.

Нэш провел их с Кинсом в заднюю часть дома, в комнату, которую он назвал «кабинетом», хотя ни клочка бумаги Трейси там не заметила. Они стояли на пурпурно-золотом ковре с тигром, который в точности повторял татуировку на груди Нэша. За стеклом многочисленных шкафов-витрин лежали мягко подсвеченные футбольные мячи с автографами, стояли кубки и фотографии, на некоторых из них Нэш был в форме Университета Луизианы.

– Лайнбекер?[7] – спросил Кинс, кивнул на фото, где Нэш был в форме с футбольными щитками.

– Сэйфти[8]. Бегал медленно, зато сильный был, как трактор. Повредил бедро на старшем курсе, а то стал бы профи.

Кинс кивнул. Он мало с кем говорил о своей карьере в футболе, которая закончилась после травмы сустава, едва успев начаться.

Нэш шагнул к двери, высунулся и рявкнул:

– Я тут себе уже все сиськи отморозил. – Жена Нэша – та еще, должно быть, работенка, мелькнуло в голове у Трейси – появилась и протянула мужу рубашку из тех, которые Трейси обычно называла «качковыми майками»: рукава отрезаны по самые бицепсы. Нэш взял в руки футбольный мяч, который лежал на обширном столе, и опустился в кожаное кресло с высокой спинкой.

Трейси и Кинс остались стоять по другую сторону стола, напротив.

– Вы хозяин заведения «Пинк Палас»? – спросила Трейси.

– Все три принадлежат обществу с ограниченной ответственностью. О каком речь?

– О том, который недалеко от Авроры.

– Это флагманский клуб.

– Флагманский?

– Ну главный то есть.

– Президент компании – вы?

– Точно.

– У вас работает танцовщица по имени Анжела Шрайбер?

– Независимый предприниматель, – повторил Нэш.

– Вы ее знали?

– К танцовщицам я не лезу.

– Я не спрашиваю, лезете вы к ним или нет. Я спрашиваю, были ли вы с ней знакомы.

Нэш положил мяч себе на колени.

– По имени не помню.

Трейси положила на стол именную карточку танцовщицы Анжелы Шрайбер – по правилам муниципалитета Сиэтла эротические танцовщицы обязаны были регистрироваться, – теперь запечатанную в полиэтиленовый пакет для вещественных доказательств. Нэш подался вперед, чтобы поглядеть.

– Это Ангел.

– Ангел?

– Это ее сценическое имя. У всех танцовщиц есть сценические имена. Слушайте, детективы, у меня легальный бизнес, клуб для джентльменов. Мы не предоставляем никаких дополнительных услуг ни на парковке, ни тем более в клубе. Но после работы я за девушек не отвечаю, и если одна-другая решат отсосать кому-нибудь на парковке по пути домой, то я им не судья.

– Вы видели, что Анжела Шрайбер делала кому-то минет на парковке вчера вечером? – спросила Трейси.

– Нет, я просто… Слушайте, да я вообще вчера ее не видел.

– Но в клубе вы были?

– Да, я там был. В своем клубе.

– И вы не помните, что видели вчера вечером Анжелу Шрайбер?

Нэш покачал головой.

– Я обычно сижу в будке на входе или у себя в кабинете, в глубине клуба. Я же говорю, на танцовщиц я обычно даже не смотрю.

– Независимых предпринимателей, – поправила Трейси.

– Что?

– А вы не видели, чтобы кто-нибудь как-то по-особенному смотрел на нее вчера, оказывал ей внимание?

Нэш пожал плечами.

– Нет. Хотя если бы увидел, то не удивился бы. Так они зарабатывают деньги. Завлекают парня, потом спрашивают, не хочет ли он приватный танец или шоу. Заставлять мужчин обращать на них внимание – это их работа.

– А кто еще у вас следит за танцовщицами и клиентами?

– Менеджер зала.

– Как его зовут?

– А вам зачем знать? И вообще, что Ангел натворила?

– Умерла, – ответил Кинс.

Нэш поглядел на Трейси, затем на Кинса.

– Мне нужен адвокат?