Ее последний вздох

Трейси опустилась на край стола. За время расследования она приняла немало звонков от людей, заявлявших, будто им известна личность убийцы, и теперь проявляла сдержанность. Наверняка это просто еще один псих, уверенный, что он-то как раз и раскроет преступление, или какой-нибудь экстрасенс, который сейчас объявит, что входил в контакт с душами убитых. Однако голос на том конце провода звучал спокойно и сдержанно, и это заставило ее усомниться. Это и еще то, что звонок был откуда-то из полицейского управления Сиэтла.

– Хорошо. Скажите, почему.

– Я не хочу говорить об этом по телефону.

– Скажите, откуда у вас этот номер?

– А разве это не номер опергруппы?

Он был прав, хотя этот номер не показывали по телевизору. Только человек, работающий в полиции, мог знать ее служебный номер телефона или как его получить.

– Скажите мне, где и когда.

– Вам решать, – ответил он.

– Знаете бар «Гувервилль» на Первой авеню?

– Найду.

Они договорились, что встретятся вечером.

– Как я вас узнаю? – спросила она.

– Я сам вас узнаю, – был ответ.

* * *

В «Гувервилле» оказалось полно фанатов «Маринерз». Команда играла сегодня домашнюю игру, а бар был как раз рядом с бейсбольным стадионом, где в этом сезоне надежда воспарила очень рано. Даже странно, зачем людям смотреть игру по телевизору, если всего в полумиле стадион, где то же самое можно увидеть живьем.

Трейси огляделась в поисках того, кто назначил ей встречу. Двое мужчин резались в пинбол. Стулья у барной стойки были заняты, почти все столики тоже. Когда никто не помахал ей и не проявил никаких признаков узнавания, она села за столик в кабинке напротив входа и заказала диетическую колу, а сама продолжала изучать лица в поисках того, кто казался рассеянным, скучающим или нервничающим.

Через пару минут худощавый мужчина с армейской стрижкой поглядел на нее, скатился с табурета у стойки и подошел. Трейси решила, что ему лет тридцать. Телосложением он напоминал не то мотогонщика, не то скалолаза, близко посаженные глаза смотрели пристально, выдавая определенную безжалостность, необходимую, чтобы преуспеть и в том, и в другом виде спорта. Она заметила обручальное кольцо на его левой руке и кольцо с эмблемой колледжа на правой, в которой он держал полупустую кружку пива.

– Детектив Кроссуайт. Спасибо, что согласились со мной встретиться.

Трейси жестом пригласила его сесть. Под столом правая рука лежала на рукояти «глока».

– Интересное местечко, – сказал он.

– Мне его показал один друг. От центра довольно далеко, так что знают о нем только крутые ребята.

– Может быть, пару лет назад и я был бы одним из них, – сказал он.

– Да? А теперь?

– У меня двое детей. Те дни уже давно прошли. – Он откинулся на спинку сиденья, но тут же снова подался вперед – явно никак не мог найти удобную позу и расслабиться. Его взгляд метнулся к экрану телевизора, скользнул по стойке бара, снова вернулся к ней. Пальцами правой руки он постучал по краю стола. – Извините за такую шифрованную встречу.

– Может быть, вы все же назовете мне ваше имя?

– Кристофер Вуд.

– Давно вы уже в полиции, Кристофер Вуд?

Он резко выдохнул, как будто хотел усмехнуться.

– А вы молодец, быстро меня раскусили.

– При чем тут молодец? Вы звонили по внутреннему номеру. Только тот, кто работает в полицейском управлении, может иметь к нему доступ.

– Полтора года. На Северной территории.

Полицейские Северной территории патрулировали Аврору.

– Расслабьтесь, – сказала Трейси. – Я здесь только для того, чтобы слушать.

Вуд сделал глоток пива.

– Моя жена беременна.

– Поздравляю.

Снова половинка улыбки.

– Спасибо. Она педагог дошкольного образования. Раньше была. Теперь уже перестала. Дешевле, чтобы она сидела дома с детьми, чем платить за места для двоих.

– С деньгами туго. Я понимаю.

– Очень, – сказал Вуд.

– Так поговорите со мной. Почему вы думаете, что взяли не того парня?

Вуд сделал еще глоток пива.

– Я патрулировал в ночную смену, когда убили третью танцовщицу, Веронику Уотсон.

– Ясно.

– Совершал обычный объезд, по Авроре, у Восемьдесят пятой улицы. На том углу как раз мотель, где вы нашли ее тело.

– Верно.

– Я поворачиваю и вижу впереди автомобиль. С включенным стоп-сигналом.

– Который был час?

– От двух до двух тридцати ночи. Примерно тогда, когда, по словам медэкспертов, убили ту танцовщицу. Я смотрел репортаж онлайн.

– Вы остановили ту машину?

Вуд кивнул.

– Я спросил, что он тут делает так поздно. А он сказал, что для него это рано и что он идет на работу с тренировки. Он сильно потел, и на заднем сиденье у него была сумка, большая такая, вроде спортивной. Парень крупный. А еще он сказал, что ему надо на кошачий патруль.

– Что это такое?

– Он сказал, что у его дочки потерялся котик и что она по нему убивается, вот он и решил пойти, развесить листовки. – Вуд сунул руку во внутренний карман куртки, вытащил оттуда лист, развернул его и протянул ей.

Трейси посмотрела. Посреди страницы было черно-белое изображение кота.

– Ангус, – прочитала она.