Ее последний вздох

Получив задания, мужчины и женщины приступили к работе. К концу дня Трейси позвонил на мобильный Майк Мелтон.

– ДНК на веревке принадлежит Веронике Уотсон. Других открытий нет.

– Как мы и подозревали, – сказала она.

– Зато на веревке со стрельбища найдены целых три образца ДНК, и один из них – точное попадание, – продолжал Мелтон.

– Попадание во что? – спросила Трейси.

– Пока не знаю.

– Имя есть?

– Дэвид Бэнкстон.

Трейси поблагодарила его, нажала отбой и вместе с креслом повернулась к Кинсу, который сидел за своим столом.

– Майк получил положительную пробу ДНК на веревке со стрельбища, – сказала она.

Кинс повернулся к клавиатуре.

– Имя?

Кроссуайт и Фац смотрели ему через плечо, пока он вводил имя Дэвида Бэнкстона в систему. У того не было криминального прошлого, и ничего выдающегося в смысле правонарушений за ним не числилось. А проба ДНК была результатом его службы в Нацгвардии.

– Служил в Ираке во времена «Бури в пустыне»[17], – сказал Кинс. Промотал дальше, нажал какую-то кнопку. – Похоже, был слушателем полицейской академии.

– А дальше? – поинтересовалась Трейси.

– Здесь не сказано, – ответил Кинс.

Пять минут спустя он нашел ответ.

– Бэнкстон слинял, – сказал он. – С физподготовкой не справился.

– Черт, надеюсь, никому не вздумается проверять мою спортивную форму, – сказал Вик.

По словам служащего, с которым Кинс говорил по телефону, во времена академии Бэнкстон имел вес 245 фунтов[18] при пяти футах одиннадцати дюймах[19] роста – многовато, пожалуй, но не чересчур.

– Значит, он смылся из академии и пошел служить в армию, – сказал Кинс. – Где из него тут же сделали худую чумовую боевую машину.

– Еще один доброволец поневоле, – сказал Вик.

– В смысле – поневоле? – переспросила Трейси.

– Пожалуйста, только не говори мне, что ты никогда не видела фильм «Добровольцы поневоле», – сказал Кинс.

– Точно, не видела. Но дай-ка я угадаю – это же «наша классика». – Кинс, отец троих мальчишек, частенько уснащал свою речь цитатами из фильмов и телешоу, в основном довольно инфантильного характера. Например, он с гордостью утверждал, что видел все без исключения эпизоды сериалов «Сайнфелд» и «Веселая компания».

– А разве не все фильмы с Биллом Мюрреем – классика? – удивился Фац.

– Только не это, – сказала Трейси.

– Мюррей играет таксиста, – Кинс решил просветить Трейси. – В его жизни все идет прахом, и он решает завербоваться в армию. Одного из парней в его взводе играет Джон Кэнди[20]. Ты ведь знаешь, кто такой Кэнди, или нет?

– Кажется, он умер от ожирения?

– Господи, и почему мы с тобой напарники?

– Вот и я тоже удивляюсь.

– Кэнди объясняет, что курс лечения от ожирения в местной клинике стоит четыре сотни баксов, вот он и решил записаться вместо этого в армию, чтобы стать…

И Кинс с Виком хором произнесли:

– Худой чумовой боевой машиной!

– Да уж, классика, – сказала Трейси.

– Ну так у нас кое-что есть, Профессор. Хочешь, я и Дел поговорим с тем парнем?

– Нет. Мы сами им займемся. А как там с улучшением видео с камеры у «Пинк Паласа»?

– Мелтон еще над ним работает, – ответил Фац. – Освещение хреновое, да и машина все время двигается, изображение мажет. Он говорит, вряд ли получится из этого что-то вытянуть. Надеюсь, это он так набивает себе цену.

* * *

Дэвид Бэнкстон работал в магазине-складе «Хоум депо» в Кенте, где, как верно заметил Кинс, у него был доступ к любому количеству веревки. В первый раз с тех пор, как они вошли в комнату мотеля и увидели там тело Николь Хансен, Трейси испытала что-то вроде оптимизма.

Менеджер магазина провел их через просторный, светлый склад, заполненный товарами для ремонта и интерьера, в заднюю часть здания, где располагались кабинеты сотрудников, столовая, комната отдыха персонала и туалеты. Там он завел их в типовой офис – мебель, шпонированная дубом, репродукции акварелей на стенах – и представил начальнику Бэнкстона, Хаари Раджпуту, который встал, официально поздоровался и протянул для приветствия мягкую руку, пожатие которой оказалось неожиданно крепким. Менеджер ушел.

– Чем могу служить? – Раджпут говорил по-английски с сильным акцентом. Худой, узкоплечий, в очках в черной оправе, оседлавших широкий нос, под которым кустились густые усы, в общем и целом он напоминал Граучо Маркса[21] в роли продавца из магазина «Все по 10 центов».

– Нас интересует один из ваших подчиненных, – сказала Трейси. – Дэвид Бэнкстон. Насколько мы поняли, он сегодня как раз работает.

Раджпут потянулся к радиотелефону на столе.

– Дэвид? Да. Я его сейчас позову.

– Сначала, – Трейси подняла руку, – мы хотели бы задать несколько вопросов вам.

Рука Раджпута соскользнула с аппарата. Вид у него стал встревоженный.

– Вы ведь непосредственный начальник мистера Бэнкстона? – начала Трейси издалека, чтобы Раджпут расслабился.

– Да.

– Как давно мистер Бэнкстон здесь работает?

– Не знаю. Он пришел сюда раньше, чем я. Мне придется поднять его документы. – Раджпут встал из-за стола и шагнул к шкафу.

– Можете ответить приблизительно, – сказала Трейси.

– Несколько лет, – сказал Раджпут, снова садясь.