Её проклятие. Его Истинная (СИ)

— На старой Меелинге появился листок, — к разговору мужчин присоединилась королева.

Родители, как и их предки, с трепетом относились к сухой старой коряге, что росла почти на выезде из королевства. По преданию, пятьсот лет тому назад под этим тогда еще раскидистым древом заснул первый король Меелинги. Тогда на месте государства была пустошь.

Молодой оборотень, эрцгерцог Рейнар Меелинг возвращался со своей армией после успешного похода к своему дяде-королю, который собирался сделать его своим наследником.

Рейнар одержал сокрушительную победу над врагом и думал, что его ждет на родине триумф. Но сделав передышку в равнине рядом с безымянными горами, и устроив ложе под деревом, Рейнар увидел странный, беспокойный сон.

Ему привиделся заговор.

Меелинг был отважен в бою, но осторожен в жизни. И поэтому отправил впереди себя гонцов, самых верных ему людей.

А пока ждал ответа, построил временный лагерь для своей армии.

Ночное светило прошло полный цикл, когда вернулся лишь один из посланников. Второй погиб от подлой предательской руки.

Сон оказался вещим — дядя решил избавиться от племянника, поэтому и отправил его на бессмысленное сражение. Он не думал, что молодой и неопытный военачальник сможет одержать победу.

И вместо торжественной встречи эрцгерцога Меелинга ожидал заговор.

Рейнар был юношей разумным и понимал, что воины его еще не до конца восстановились и отправляться с местью в родное королевство пока не стоит.

Но для того чтобы захватить небольшую губернию поблизости от их лагеря, сил вполне хватит. Собственно, даже оружие не потребовалось применять, достаточно оказалось внушительного вида.

Так на пустоши рядом с горами началось строительство королевства Меелинги. Так же назвали и дерево, что нашептало будущему правителю спасительный сон.

За пять веков оно успело высохнуть, в него били молнии при каждой грозе. И сейчас Великая Меелинга выглядела мертвой корягой, обнесенной низенькой оградкой. Каждый год, в день, который считался датой основания королевства, красивые девушки устраивали под древесным скелетом красивые обряды, возлагали к корням венки, пели, водили хороводы.

Был даже приставлен специальный смотритель к этой древней святыне. Он-то и сообщил, что священная коряга начала оживать. С одного листика.

— Отец, но зачем нужна была такая спешка? — удивился Дитмор. — Неужели я должен был вот так, не откладывая, услышать эту новость? Или от меня требуется сходить полить древо?

— Вот остолоп коронованный! — рассердился Арвер. — Разве ты не помнишь, что предсказали звезды Хорезу? С твоей истинной в Меелингу вернется магия, которая умирает вместе с великим деревом. И раз оно начинает оживать, значит, твоя будущая возлюбленная уже совсем рядом. Я уже велел выяснить, не появлялось ли в окрестностях Меелинги незнакомых благородных девиц в последние несколько дней.

— Именно благородных? — уточнил Дитмор.

— Разумеется, сынок! — Арлана всплеснула руками. — Лишь особа чистых кровей, из древнего рода, может принять искру магии истинности. Не дочка свинопаса!

— Можно подумать, у свинопасов не бывает своих древних династий, — легкомысленно хмыкнул кронпринц, — знавал я одного, при нашем же дворе. Так у него еще прадед скотиной занимался. В хлеву, что королевское хозяйство обслуживает.

— Я прибью этого балбеса! — ворчливо сказал отец. — Речь идет о благополучии всего государства, а он шутить изволит.

Судя по озорному блеску в глазах и задорной улыбке, Дитмор собирался и дальше блеснуть остроумием. Но в тронный зал, где и проходила эта важная беседа, с озабоченным видом вошел советник.

— Сиятельный король! — поклонился он Арверу. — Ваш приказ исполнен, мы выяснили, что за последние несколько дней в Меелингу и ее селения прибыло несколько девиц нужного возраста. И одна вызывает особый интерес. Она остановилась у одинокой семейной пары, и старается не привлекать излишнего к себе внимания. Кажется, бедняжка скрывается от кого-то.

— Как выглядит эта особа? — Дитмор теперь выглядел серьезным, и будто лет на пять повзрослел разом.

— Темноволосая красавица с яркими губами и глазами-изумрудами, кожа на ее руках выглядит нежной, словно не знает никакой серьезной работы. А наряды из дорогого шелка.

— Точно, высокородная особа в изгнании, — оживился Арвер.

Дитмор же был разочарован. Ничего общего с его видением.

А советник продолжил:

— И самое главное, эта юная дева не открывает рук и плеч, словно что-то скрывает.

— Неужели метку? — теперь взволновалась уже Арлана.

— Доставьте девушку во дворец! — распорядился король. — Но осторожно. Чтобы она ничего не заподозрила.

4.3

Терпение никогда не принадлежало к достоинствам неессы Реентари. Но сейчас Золиданна должна была терпеливо сидеть на одном месте, притворяясь девушкой в беде. Возможно, даже в бегах. Отец не обманул, в Меелинге у него был старый должник, ему пришлось согласиться помочь, но одно условие он для себя выторговал. Пусть Огудал и знает, кто ему должен, а дочь его не должна. Общаться будут так, чтобы лица его она не видела и имя ей не говорить. Если надо как-то его называть, пусть будет “Некто”.