— Смерть сотрудников означает много бумажной работы. Если бы до этого дошло, я бы помог тебе согреться, прежде чем позволю этому случиться. — Внутренне я съежился от самого себя. Почему я не мог перестать быть придурком каждый раз, когда казалось, что Вайолет начинает ненавидеть меня меньше?
— Ух ты, — невесело рассмеялась она. — Немного иронично, что кто-то настолько холодный думает, что может согреть кого-то. Если только ты не собираешься поджечь меня. Это настоящая причина, по которой мы здесь? Это просто был лучший способ отделаться от меня?
— Нет, веришь или нет, но у меня нет планов поджигать тебя.
Вайолет сверкнула самодовольной ухмылкой.
— О, я и забыла, так как, ты знаешь, мы еще ни разу не говорили о маркетинге.
Я решил замолчать, пока не сделал еще хуже. Она не ошиблась. Может быть, именно это так сильно провоцировало меня рядом с Вайолет. Больше, чем кто-либо другой, она, казалось, понимала меня…
Несмотря на то, что я так спешил добраться до Аннаполиса, что вынудил нас бросить автобус и идти пешком на морозе, даже моя жестокость имела свои пределы. Я отвел нас в ближайшую закусочную, где мы позавтракали. У них был включен обогреватель, и я мог сказать, что Вайолет было холодно, даже если она пыталась отшутиться каждый раз, когда я спрашивал ее, как у нее дела.
Вайолет отхлебнула кофе и вздохнула от удовольствия.
— Я не большой любитель кофе, но после такого я бы выпила что-нибудь теплое.
— Лошадиную мочу? — спросил я.
Она чуть не выплюнула свой кофе.
— Это была шутка? От человека с красным деревом в заднице?
Я нахмурился, глядя на стол.
— Думаю, что мог простить тебе «палку в заднице», но красное дерево — это просто грубое преувеличение. Но я также понятия не имею, что это был за комментарий с лошадиной мочой. Я, должно быть, потерял несколько клеток мозга на холоде, извини, я…
— И извинения? Неужели Питер Барнидж умер во время нашего холодного похода по пересеченной местности, а ты просто призрак, производящий плохое впечатление?
— Я действительно заслуживаю этого. Я был строг с тобой.
Она наклонилась вперед.
— И… Это та часть, где ты должен объяснить, почему ты был таким ослом. Знаешь, твоя история должна быть как о происхождении суперзлодея? Кто-то пролил на тебя бочку радиоактивного колючего сока?
Я не мог удержаться от ухмылки. Мне понравился ее юмор. Это было ужасно глупо. Она не пыталась быть утонченной или высокомерной. Она просто была веселой.
Девушка слегка пожала плечами, что было восхитительно, хотел я признать этот факт или нет.
— Я обдумывала между бочонком с колючим соком и сумасшедшим ученым, который случайно дал тебе два члена… один между ног, а другой для индивидуальности.
Я удивленно хмыкнул.
— Сколько именно времени ты потратила на размышления об этом?
— Большую часть поездки на автобусе. По крайней мере, в тех местах, где ты не храпел слишком громко, чтобы сосредоточиться.
— Я не храплю.
Официантка поставила наши тарелки… вафли для меня и блины для Вайолет.
— Никто так не думает, дорогой, — сказала официантка хриплым голосом. — Я никогда не думала, что храплю, пока не переехала в квартиру. Мой сосед сверху пожаловался домовладельцу на «ночные строительные работы».
Я ждал, приподняв брови, не уверенный, к чему она клонит со своей историей.
— Они говорили о вашем храпе? — спросила Вайолет.
— Можешь поставить на это свои булочки (
— О, мы не… — начала Вайолет.
Она издала пренебрежительный звук.
— Может быть, ты так не думаешь. Но когда ты достаточно долго обслуживаешь столики, ты можешь заметить знаки. Он смотрит на тебя так, словно хотел бы откусить кусочек, а ты смотришь на него так, словно тебе было бы приятно позволить ему это. Черт, держу пари, он хотел бы схватить этот сироп и хорошенько,
Я прочистил горло.
— Я вообще-то думал, что мне следовало бы заказать блинчики. Извините, что прерываю вас.
Официантка не выглядела убежденной, но в конце концов ушла и оставила нас в покое.
— Она была… интересной, — сказала Вайолет.
— Да уж, — буркнул я.