Ее сердце

— Она больна. Тяжело больна. Похоже, неизлечимо.

У меня потемнело в глазах. Санни… и болезнь… невозможно… Не бывает!

— Не буду пичкать вас терминами. У нее редкая разновидность врожденной стенокардии. Это маггловская болезнь, но, видимо, из-за присутствующей в Санни магии, она странным образом мутировала. Это не поддается лечению. Вы ведь не знали, что мисс Уинкль каждые каникулы проводит в больницах? Зимой — в Мунго, летом — в одной маггловской клинике.

Мы подавленно молчали.

— Сестры Забини действительно не применяли никаких заклинаний. Они просто очень сильно напугали Санни. Вы появились вовремя, мистер Малфой. Часом позже мы не смогли бы ее спасти.

Я глубоко вдохнул, чувствуя, как пальцы Розы вцепились в мое запястье.

— Мы ее откачали, но она все еще очень плоха. Если не случится повторного приступа, можно надеяться, что к весне мисс Уинкль вернется в школу.

Мы дружно выдохнули.

— Вы ведь дружите с ней? Так вот, имейте в виду: любое потрясение, сильный стресс или испуг могут убить ее на месте. Я видела снимки ее сердца. Оно все в мелких рубцах от микроинфарктов. Следующего приступа мисс Уинкль может просто не выдержать. И раз вы так дружны, — Грейнджер многозначительно посмотрела на меня. — Берегите ее. Не оставляйте одну во избежание повторных инцидентов. Иначе Санни может не дожить до лета.

Грейнджер углубилась в изучение лежащего на ее столе пергамента, давая понять, что разговор окончен.

* * *

Мы сидели рядком на первой ступеньке лестницы в Восточной башне. Джеймс, Альбус, я, Роза и Хьюго. Слов не было.

Уже неделю мы, не сговариваясь, приходили сюда после ужина, усаживались именно в таком порядке и молчали. Ожидание — самая тягостная в мире вещь, я это понял тогда. Ожидание, помноженное на пять, убивает. Но мы почему-то не могли не приходить.

Каждый вечер, когда я добирался до башни, Поттеры уже были там. Я молча усаживался рядом с Алом, сжимая в кулаке стеклянный брелок. Потом приходила Роза, у которой были факультативы после ужина. Опускалась возле меня и вкладывала свою теплую узкую ладошку в мою руку. И это было правильно. Последним был Хьюго. До самого отбоя мы недвижно сидели, уставившись в темноту, потом все так же молча расползались по гостиным.

Конечно, школа была в курсе произошедшего с Санни. Конечно, переживали за нее не только мы впятером. В Большом зале, в коридорах и даже в классах висела серая тягостная тоска. Без Санни во всем замке стало уныло и пусто. Преподаватели, и те выглядели несколько подавленными, хотя прежде за бесконечные шалости и воинствующий пофигизм готовы были спустить с Санни шкуру.

На десятый вечер наших посиделок Поттеры притащили пиво.

На шестнадцатый вечер Роза, привычно переплетя пальцы с моими, с усталым вздохом склонила голову мне на плечо. И это было правильно.

Следующим вечером Хьюго принес собой планшет, карандаш, и принялся рисовать.

Отбой двадцатого дня я встретил, лежа на коленях у Розы. Она еле ощутимыми касаниями перебирала мои волосы, и это было правильно.

На двадцать первый день нас с Джеймсом исключили из наших квиддичных команд за систематические прогулы тренировок. Поттер и ухом не моргнул. А я как-то отстраненно подумал, настолько ли мой отец увлечен Грейнджер, чтобы оставить сей факт без внимания.

На двадцать второй день выяснил, что не настолько. Таких оглушительных вопиллеров с такими «изысканными» выражениями я еще никогда не получал.

На двадцать пятый день кто-то, судя по мелькнувшему зеленому шарфу, с моего факультета, заглянул к нам в башню. Был встречен пивной бутылкой, метко запущенной Алом. Убежал с матюгами, держась за лоб.

На двадцать девятый день мне показалось, что время остановилось, и цель нашей жизни — бесконечное горькое ожидание.

За все это время мы так и не сказали друг другу ни слова. В гостиной Хаффлпаффа ни один из нас в те дни не появлялся.

На тридцатый день мы, в нарушение сложившейся традиции, пришли в башню все вместе. Это была суббота.

Едва приблизившись к нашей ступеньке, я учуял… запах сигаретного дыма! На миг подумал, что свихнулся и огреб глюки. Схватив Розу за руку, я не разбирая дороги ринулся вверх по лестнице. Задыхаясь от быстрого бега, выскочил на площадку…

Санни повернулась ко мне, и ее улыбка в тот момент могла бы осветить весь Хогвартс.

— Что, не ждали? А я приперлась!

— Ну здравствуй, сестренка… — Шепнул я в ответ.

Кажется, Роза плакала.

* * *

В тот вечер мы с Санни впервые остались у камина вдвоем. Прочая публика на радостях так перепилась, что уже к трем часам ночи валялась в отрубе. Роза уснула еще до полуночи, трансфигурировав мою мантию в теплый плед.

— Все-таки ты совсем безголовая, — резюмирую я, наблюдая за полетом окурка в камин. — Не думала, что стоит поберечь здоровье? У тебя его и так не амбары.