Ее тайна

Получаю в ответ, что он будет через десять минут, и выхожу из комнаты. Динар с самого утра закрылся в своей спальне и ещё ни разу оттуда не выходил. Я замираю у двери. Ладони вспотели. Я очень волнуюсь, зная, что придётся выслушать очередные колкости, но выбора нет. Стучусь и приоткрываю дверь. В комнате царит полумрак, шторы плотно задёрнуты, а сам Асадов спит на кровати. Подхожу ближе, понимая, что не стоит этого делать, и замираю посередине спальни. Динар лежит на животе. По пояс голый, на правой лопатке у него ещё одна татуировка. Его волосы спутались, а грудь равномерно опускается и поднимается в такт дыханию. Перед глазами вспыхивает воспоминание, как я проснулась в его объятиях, и наш поцелуй. В тот момент мне не хотелось, чтобы он останавливался. Тогда я испытала приятную и вместе с тем тянущую боль внизу живота, а потом остаток дня ходила, как пришибленная, не в силах выбросить эту сцену из головы. Хотела бы я, чтобы он снова ко мне прикоснулся? Однозначно да. Но нельзя. А ещё я больше не боюсь Динара: на смену страху пришёл трепет, и эти чувства, оказывается, чем-то схожи – трясёт от них одинаково сильно в критические моменты.

Мне жаль его будить, но и выйти к Илье, не предупредив Динара о своём «побеге», – значит терпеть потом очередные нападки с его стороны. Возможно, если я скажу Ивану, что ушла, этого будет достаточно?

Разворачиваюсь, направляясь к двери, как слышу в спину хриплый и низкий голос, от которого по телу прокатывается новая волна дрожи:

– Что хотела, Наташа?

Поворачиваюсь и вижу, что Динар садится на кровати, потирая лицо кулаками. Тянется к телефону на тумбочке.

– Ещё три часа до отлёта. Что-то срочное?

– Ко мне приехал Илья. Мой парень, – произношу я, не смея опустить глаза ниже его шеи.

– Ракитин? – спрашивает он.

Я киваю.

– И? – Динар смотрит на меня в упор.

– Илья сам отвезёт меня в аэропорт. Он только недавно вернулся из командировки, я хочу с ним увидеться. Ты ведь сам просил, чтобы я докладывала тебе о каждом своём шаге?

С лица Асадова примерно минуту не сходит напряжённое выражение, и мне уже хочется сбежать из его комнаты. Я сто раз пожалела, что пришла.

– Контакты мне его скинь. И чтобы без опозданий. Вещи оставь в гостиной, я заберу, – нагло заявляет он, а я снова чувствую себя рядом с ним глупым провинившимся щенком.

Вылетаю из спальни Динара, словно за мной гонится толпа чертей. Да что со мной не так? Меня же трясти должно от возмущения, что мне предстоит лететь в другую страну с человеком, которого почти не знаю, но это не так. Я возмущена совсем не этим, а тем, что желание, чтобы он снова ко мне прикоснулся и поцеловал, с каждым днём становится лишь сильнее.

9 глава Наташа

– Привет, – здоровается Илья, когда я забираюсь к нему в машину.

Перед глазами до сих пор стоит образ спящего Динара, а внутри щемит от его уставшего вида. Не хочу о нём думать, но в последние ночи мне снится один и тот же кошмар: как люди Ворошилова избивают Максима и как потом Динар успокаивает меня и говорит, что всё будет хорошо. Это отголоски прошлого. Оно не отпускает меня.

– Наташа. – Илья тянет ко мне руку и касается подбородка.

Я вздрагиваю, переключая на него внимание. Серые глаза бегают по моему лицу, во взгляде читается беспокойство, а я снова ловлю себя на том, что рядом с Асадовым мурашки мчатся по телу табуном. С Ильёй же всё иначе. Нет, не проще, но его присутствие не так бьёт по нервам, как когда нахожусь с Динаром. А ещё моя обида на Илью хоть и стала меньше после его объяснений, но окончательно не прошла. Он ведь мог дать о себе знать? Позвонить с телефона отца? Из отеля, где остановился? Да хоть из будки-автомата? Если бы этого хотел.

– Рассказывай, златовласка. Что за история? Ты ведь, надеюсь, пошутила?

Я пожимаю плечами не зная, с чего начать. Хочется рассказать всю правду. И про Алину, и про Лазарева, и даже про поцелуй с Динаром, но боюсь, что Илья начнёт осуждать меня за все эти поступки. Но как же меня гложут эти мысли и не дают покоя.

– Такими вещами не шутят, Илья, – серьёзно произношу я.

Сжимаю кулаки и рассказываю ему всё как на духу, умолчав лишь о нашем поцелуе с Асадовым и о том, как он ворвался ко мне в душ, когда вдруг решил, что я собралась наложить на себя руки после всех унижений Лазарева. Про разговор со Светой, двоюродной сестрой Ильи, я тоже ничего ему не рассказываю. Это она открыла мне глаза на то, что его родители против наших отношений и видят в невестках дочь Стояновых, а не меня. Я и сама понимаю, что в будущем Ильи для меня нет места с такими тёмными пятнами в прошлом. Ракитин-старший метит в депутаты, а я сиротка, у которой, к тому же, ещё и брат уголовник. Куда мне до чистоплотности этой семьи?

– Сука! – выкрикивает Илья и заводит машину. – Я убью этого гондона!

Мы резко срываемся с места, он одной рукой он набирает чей-то номер и узнаёт адрес Лазарева. Прибавляет газу, направляясь в центр, и продолжает сыпать ругательствами. Хочется закрыть уши ладонями, чтобы ничего этого не слышать.

– Что ты задумал? Куда мы едем?

Сердце пускается вскачь.