Ее темные крылья (ЛП)

Подниматься по тропе скалы сложнее, чем идти по дороге, и я потная и горячая, когда добираюсь до вершины холма, падаю на землю. Я смотрю на храм, потом дальше, на кладбище Острова: ряды потрепанных погодой могил и старых мавзолеев. Там нет людей, но слева вдали свежая горка земли, старые могилы с одной стороны, пустое пространство с другой, и мое сердце сжимается. Это конец. Я все пропустила, и все будут теперь на перидейпноне, выпивая за Бри.

Которая мертва. Из-за меня.

Я встаю и оглядываюсь через левое плечо на море, отчасти ожидая увидеть Подземный мир с Аидом на берегу, глядящим на меня. Но этого там нет, и его нет, только серый бушующий океан и тяжелое небо, сколько хватает взгляда.

Есть или были способы вызвать его, попросить о помощи, но все мрачные. Пост на неделю, потом съесть шесть семян асфоделя, вырыть яму в земле, лечь лицом в нее и постучать по земле три раза. Взять черного барана и принести в жертву в роще кипарисов в полночь в полную луну, и пока его кровь льется, кричать его имя. Можно было подождать, пока он придет скрытно на местный фестиваль, поцеловать его и подумать о желании. В школе не было таких учебников. Все могло быть иначе.

Вряд ли я могла поститься неделю, и я не знаю, где взять семена асфоделя. Я уверена, что на Острове нет черных баранов, и даже если бы были, вряд ли я смогу убить такого.

Ты убила свою лучшую подругу.

Стоп.

Да и что я скажу ему, даже если увижу его? Попрошу отменить все? Спрошу, почему он забрал ее? Спрошу, могла ли это быть я, но он передумал из-за поцелуя?

Один взгляд за плечо. Ничего.

Я поворачиваюсь к дому и замираю.

В земле передо мной один нарцисс. Он бело-желтый, как жареное яйцо, так мы с Бри звали их каждую весну, когда они расцветали.

Но сейчас ноябрь. И я уверена, что его там не было миг назад.

Я сажусь на корточки и смотрю на него.

Бри обожала их. Я выращивала их для нее, чтобы она могла заполнять ими старые стаканы и бутылки от молока в своей спальне, хотя миссис Давмуа переживала из-за пыльцы или привлечения насекомых или запаха застоявшейся воды.

Может, это знак.

Я срываю его.

И земля под моими ногами раскрывается, проглатывает меня целиком.

Я появляюсь в воде, теплой и зеленой, и паникую, барахтаюсь секунду, а потом вспоминаю уроки спасения жизни. Я отклоняюсь, давая себе парить, радуясь воздуху под моим плащом, потому что без него я уже тонула бы. Как Бри. Мои ботинки тянут меня вниз, и я медленно двигаю ногами, пока не достаю до шнурков. Я тяну за них, и они слетают, а потом я делаю перерыв, чтобы понять, что происходит.

Вода толкает меня, но я замечаю вечнозеленые деревья вдали, и все во мне сжимается, я понимаю, где я. Куда я прибыла. Нарцисс все еще зажат в моей ладони, и я отпускаю, надеясь, что меня выплюнет на холм Линкея, но волны толкают его к моей щеке, и я снова хватаю его.

Я поворачиваю голову и смотрю на берег. Думаю, я доплыву.

Приходиться бороться с потоком, пока я плыву, мои ноги находят дно, и я бреду по резкому склону к берегу. Когда я добираюсь, я устала, одежда тяжелая, мокрая, липнет к коже. Я падаю на гальку, камешки впиваются в ладони, колени и голени.

Потом я слышу шаги, громкие на камнях. Они останавливаются за мной, и я готовлюсь к его голосу. К его ярости.

— Так-так, я должен был проверить, проглотила ли ты его. Хотя я не думал, что ты прибудешь сюда, не проглотив. Ты снова смогла меня удивить.

Я смотрю на хитрое улыбающееся лицо Гермеса.

12

ГИБРИД

Он в том же белом одеянии, что и во сне, или что это было, но теперь его кожа сияет не тускло, а как жидкий металл на его мышцах, когда он скрещивает руки, играя неодобрение, судя по его улыбке. Даже в тусклом свете Подземного мира он яркий, мне приходится щуриться и быстро моргать, глядя на него.

— Что ты тут делаешь?

Несмотря на его слова, он не удивлен мне. В его лице что-то радостное, знающее.

«Не доверяй ему», — я напоминаю себе, что случилось, когда я видела его в прошлый раз. Он — бог воров и лжецов.

— Не знаю, — выдавливаю я, поднимаясь на ноги, вода льется с моей одежды.

Его улыбка становится шире.

— Ты приплыла сюда?

— Я сорвала цветок, — я подняла мокрый нарцисс. — И земля открылась подо мной, а потом я оказалась в море.

— Не море, милая Кори. Стикс.

Я кашляю. Хорошо, что я не проглотила воду.

— Это еще сон? — с надеждой спрашиваю я.

Гермес качает головой, и паника начинает проникать в меня. Я протягиваю запястье, проверяю пульс, радуясь, когда нахожу его.

Гермес смеется.

— Ты все еще не мертва, Кори. Я… — он замолкает, улыбка увядает, он оглядывается на лес за собой.

Я тоже смотрю, но там ничего нет.

— Слушай, ты можешь мне помочь? Я знаю…

Гермес поднимает серебряную ладонь, и я замолкаю.

Долгий миг слышно только мое дыхание.

А потом что-то в глубине леса визжит.

Тут же раздается треск веток, словно что-то большое несется по лесу на большой скорости, двигаясь сюда. Мою кожу покалывает, страх сдавливает тисками грудь.