Ее темные крылья

Я смотрю вверх, вижу Фурий — черные точки на бледном небе приближаются.

Когда они приближаются, я понимаю, что с силуэтом Алекто что-то не так — она объемная, с лишними руками и ногами.

— Кори, — выдыхает Аид.

Но я вижу.

Бри.

25

ПАРАЗИТ

Фурии опускаются. Алекто бросает Бри, потом толкает ее грубо, и она передо мной. Долгий миг Бри держит голову опущенной. А потом смотрит на меня.

Она как старая фотография или выцветшие на солнце шторы. Ее каштановые волосы тусклые, кудри обвисли. Но ее подбородок поднят мятежно, ее брови изогнуты в презрении, и она смотрит мне в глаза, не мигая. Глядя на нее, любой подумал бы, что ей плевать на происходящее. Но я знаю ее. Она в ужасе.

И должна быть.

Мы впервые смотрим так друг на друга с того дня перед тем, как Али порвал со мной. Я пошла в ее дом, хоть она избегала меня, ведь я решила, что ей просто надоело слушать от меня про Али. Я пришла, не написав ей, чтобы не получить отказ, но я все еще выбрала заднюю дверь, ведь всегда так делала. Я поздоровалась с ее братьями, которые были приклеены к чему-то неуместно кровавому по ТВ, а потом поднялась к ее спальне.

В последний миг я решила постучать в дверь ее спальни, ведь она не ожидала меня, и все было неловко, так что я не могла зайти, как обычно. Когда она рявкнула «секунду!», я ждала, странно паникуя из-за того, что увижу свою лучшую подругу, какой она была почти тринадцать лет. Я не подумала, почему она звучала в панике.

— Кори! — она открыла дверь и помрачнела, ее лицо из красного стало странно серым. — Что ты тут делаешь? — она осталась на пороге, держа меня на лестничной площадке.

— Хотела узнать, свободна ли ты? — я улыбнулась. Я пыталась быть нормальной и веселой.

Она открыла и закрыла рот, как рыба, а потом покачала головой.

— Я нянчусь с малышами.

— Я могу остаться, если хочешь?

— Дай я… встретимся внизу через минуту.

Я кивнула и ушла на кухню ждать, налила себе стакан сока. Конечно, я заметила, что она была странной, но я была так рада, что она не сказала мне уйти домой, что не переживала. Она спустилась и увела меня в задний двор, по камням среди бегоний в горшках.

— У тебя платье наизнанку, — сказала я, заметив ярлычок, трепещущий на ветру.

— Да? — она покраснела и нащупала его сзади. — Странно. Так чего ты хочешь?

Я не говорила об Али.

Я хотела, потому что вечером до этого он должен был прийти, пока папа с Мерри были в пабе, но не появился. Я была унижена, ведь сделала для нас пиццу — даже использовала молочный сыр на его половине, потому что он начал жаловаться, когда я использовала только свой сыр — но хуже было то, что я была в нижнем белье, которое заказала онлайн после тупой статьи в журнале, которую я прочла в очереди в «Спар» о том, как оживить отношения. Хотя я знала, что было ужасно наряжаться в дешёвое красное кружево, чтобы порадовать его, мне было все равно. Я хотела, чтобы все стало как прежде. Но он не пришел. Я звонила ему, телефон был выключен, и когда я пошла к нему, кружева на трусиках давили на бедра, его мама сказала, что он вышел. Она думала, что он был со мной. Если нет, она не знала, где он был, и я не знала. Казалось бы, на острове с тысячью людей кто-то должен был знать, где он был, да?

Я ничего не сказала о нем. Я спросила у Бри, не хотела ли она прогуляться на континент за покупками перед началом семестра. Я выдумала глупую историю о том, что видела онлайн. Я спросила, пойдет ли она на пляжную вечеринку Астрид той ночью. Я спросила, хотела ли она поплавать с парнями в бухте. Она отказалась от всего, сказала, что ей нужно проверить братьев, и она напишет мне позже, и я все еще не понимала.

А на следующий день Али бросил меня в бухте, Бри не отвечала на сообщения. Я поговорила с Мерри, и кроха Мик с малышком Энгусом пришли к моей двери со списком вещей — настоящим списком — которые нужно забрать у меня. А потом я вспомнила платье наизнанку, и как быстро она выгнала меня из дома.

И теперь она снова передо мной.

Я знаю, что Фурии манипулируют мной. Я знаю это.

Весь гнев к ним за ложь, гнев к Аиду, Оракулу, папе и Али, к жителям Острова. И к ней. К Бри. Все приходит ко мне. Аид касается моей руки в предупреждении, и я отдергиваю руку.

Или она разбила мое сердце?

Да.

Да, она разбила его. Она разбила меня.

Место в моей груди, откуда идет сила, наполняется ненавистью.

Я обращаюсь к Фуриям:

— Что она тут делает?

Выражение мелькает на лице Бри, и я узнаю его по последним неделям дружбы, когда я раздражала ее всем, что делала, и это распаляет мою ярость. Она имеет наглость злиться на меня, когда она была причиной всего этого.

— Ну? — я шагаю вперед, и когда она сжимается, ее наглое выражение лица трещит, что-то внутри меня радостно воет. — Почему ты в моем саду?

Она медлит.

— Я…

— Что? — я перебиваю ее. — Что ты можешь мне сказать?

Она запинается, и я ощущаю еще укол триумфа. Я хотела этого так сильно на Острове. Я хотела момент, где я раздавлю ее, заставлю отплатить. Я представляла это каждую ночь, когда ложилась спать, это была моя колыбельная.