Ее темные рыцари

Раньше, когда я приходила сюда с бабушкой, питомцы Пасечник вели себя обычно, не выказывая каких-либо особенностей. Нет, это был, конечно, не заурядный дом, а настоящий заповедник для кошачьего племени – около двух десятков представителей разных пород. Здесь даже обитала пара оцелотов, американских хищных кошек, удивительно похожих на мини-леопардов. Странно, что они до сих пор не выскочили нам навстречу – пятнистые экзоты напоминали сторожевых собак, внимательно обнюхивающих гостей.

Чем ближе к веранде, тем сложнее удавалось мне сохранять невозмутимость. Вокруг все было знакомо, но в свете открывшихся фактов я осматривалась по-новому, выискивая признаки, что это обитель магички, а не пожилой женщины с большими деньгами и немалыми капризами.

– Здравствуйте, Глафира Яковлевна! – Вампир первым заметил хозяйку за вазоном с гигантским кротоном.

Мы с Русланом также поспешили ее поприветствовать.

– Добрый день, молодые люди. – Пожилая женщина, одетая в льняное платье, поднялась с низенького табурета. – Прошу вас, присаживайтесь.

Она указала на четыре плетеных кресла вокруг стола, на котором стоял натертый до блеска самовар и ваза с невзрачными бледно-фиолетовыми цветами. Некстати подумалось, что в роскошном саду Пасечник полно более достойных растений для букета, к тому же с приятным ароматом.

– Глафира Яковлевна, куда торт? – деловито поинтересовался Руслан.

Десерт весом в два килограмма предусмотрительные парни купили утром, буквально после того, как я попросила оставить меня одну. Они словно чувствовали, что потом на его покупку не хватит времени.

Строгие глаза заядлой, насколько я знала, сладкоежки потеплели. Поправив кокетливую прядку, выбившуюся из аккуратного пучка цвета соли с перцем, она распорядилась:

– Отдай Герде, ей известно, где кухня.

Известно, а как же! И бабушка Рая и ее подруга любили почаевничать, а девочкой на побегушках выступала, естественно, я. Нет, я не жалуюсь – возможность слушать их занимательные разговоры того стоила.

– Ничего не ешь и не пей, пока я не разрешу, – едва слышно прошептал Булатов, вручая мне воздушное творенье из безе, шоколада и грильяжа.

Легонько кивнула, мол, поняла. Хотя предостережение и прозвучало странно: с какой стати я не должна доверять старинной бабушкиной приятельнице?

Когда в кухне появилась Глафира Яковлевна, я как раз закончила резать торт. Помогая раскладывать куски по тарелкам, она с укором произнесла:

– Почему ты не пришла сразу, как возникли проблемы с памятью?

– Может, потому, что я не помнила о вас как о Главе Совета? И не думала, что в ваших силах помочь мне? – в свою очередь спросила я, при этом лихорадочно размышляя, откуда ей стало известно о моей амнезии. Неужели парни сболтнули? Или неладное заметил кто-то другой и поставил в известность Пасечник?

– Бедная девочка, – прошептала женщина. По ее все еще гладкой, без единой морщинки щеке скатилась слеза. – Прости! Прости, что, не придумав иной способ спасти тебя, уговорила стать Гласом.

Ого! О каком спасении идет речь? От чего? Или от кого? Насторожившись, я ждала продолжения, и оно не замедлило последовать.

– Тогда ритуал казался идеальным выходом: на полгода ты становилась недоступной для него, а там подоспел бы твой день рождения.

Мне стало дурно от понимания, что под «ним» она подразумевает Томасовского. В письме бабушка тоже говорила об интересе Артура и просила продержаться до двадцатипятилетия. Неужели сегодня я узнаю, чем важна эта цифра?

– Томасовский перехватил у меня власть давно, когда я дала слабину. Что неудивительно, ведь сколько могла продержаться старая, больная женщина против молодого колдуна? – Еще одна слеза поползла по лицу магички. – Поэтому я боялась в открытую взять тебя под свою защиту, не смела перечить ему. Я обещала Раисе присмотреть за тобой – и не справилась. Прости, Герда…

Чувство неловкости от наблюдения за готовой прорваться дамбой слез сменила досада. Это словоблудие какое-то, а не помощь! Пасечник позвала, чтобы поддержать меня или выговориться самой? Неужели я еще и штатный психотерапевт?

– Ах, Герда, бедняжечка ты моя, прости глупую старуху…

– Глафира Яковлевна, вам не за что просить у меня прощения. – Разве что за устроенную нервотрепку. – Лучше скажите, что случится со мной в двадцать пять?

– Выяснится, получила ты родовой дар или выросла пустоцветом, – прозвучало холодно.

Мое сердце, екнув, рухнуло в желудок. Оборачиваться было страшно, но необходимо. Позади стоял Артур Томасовский и, опустив руку на спинку стула, внимательно изучал реакцию на свое появление.

– В вашем присутствии больше нет нужды, – наконец произнес он, бросив беглый взгляд на Пасечник, которая и так пятилась к выходу.

Я оказалась словно в дурном сне: когда при виде монстра не можешь издать ни звука, и потому последовала примеру магички. Отступление – маневр, которого не нужно стесняться.

Забавляясь моей паникой, беловолосый колдун усмехнулся:

– А ты, Герда, останься. Или не хочешь узнать истину?