Ее темный Ангел (ЛП)

Ангел схватил ее за руку, поцеловал ладонь и улыбнулся. У него были к ней чувства. Могла ли она его любить? Мог ли смертный любить Ангела? Аполлион более чем когда-либо хотел, чтобы некоторые из его собратьев были в Париже, чтобы он мог спросить их и облегчить странное ощущение в своей груди. Страх. Ангел отогнал его. Он никогда не чувствовал страха, даже тогда, когда сражался с Дьяволом и бросал его в бездонную пропасть на протяжении тысячелетий. И не собирался испытывать его сейчас. И собирался не бояться Серенити, а заставить ее влюбиться в себя.

Он заставит девушку полюбить себя.

— Ничего. – Ангел снова поцеловал ее руку, потом запястье, продвигаясь к локтю. – Что насчет душа?

— Как насчет кофе?

Аполлион ухмыльнулся, посадил Серенити на кухонный стол и устроился между ее бедер. Он направил свою эрекцию к промежности девушки.

— Мне не нужен кофе. – И потерся об нее. Кухонный стол был нужной высоты, и, на самом деле, просто идеальной.

— Я вижу. – Серенити провела своими руками по его бедрам. – Мы можем принять душ позже.

Ему это понравилось. Позже они могли бы вернуться к тому, на чем остановились прошлой ночью. Однако прямо сейчас Аполлион собирался заняться с ней любовью и заставить понять, что он чувствовал не похоть.

Девушка погладила его плечи и снова коснулась перьев. Ангел не собирался их убирать. Она должна быть с ним таким, каким он был, пока Аполлион был похож на себя, а не на смертного. Аполлион не хотел скрывать от нее никакую свою часть. Ему было нужно, чтобы девушка приняла его целиком.

Аполлион провел руками вверх по бедрам Серенити, просунул их под подол красного одеяния и поднял его. Он уставился на ее обнаженную киску и сжал зад девушки, придвинув ее прямо к краю стола. Она провела кончиками пальцев по его груди, животу и снова по бедрам. И остановилась там, проводя вдоль талии по черной набедренной повязке. Аполлион почувствовал ее нерешительность.

Он улыбнулся. Она не знала, как это исправить.

Ангел пошевелился, чтобы убрать повязку, но Серенити щелкнула пальцами и ткань исчезла. Куда она отправила эту вещь, когда так сделала? Он отбросил свое любопытство и положил руки на ее грудь, вызвав у девушки стон, а потом провел ими по телу Серенити. Она вздохнула, когда Аполлион погладил ее бедра, а потом проник между ними, дразня ее киску.

Аполлион опустил голову к груди девушки, когда она откинулась назад и уперлась руками в стол позади себя, и втянул правый сосок в рот. Он провел одной рукой по спине Серенити, схватил девушку за задницу и скользнул пальцем в ее киску. Она была влажной для него, теплой и манящей. Мужчина опустился к теплому естеству Серенити и проник пальцем глубоко внутрь, вырвав у девушки еще одни стон. Его член болел и жаждал быть внутри нее.

Она снова застонала и вонзила пальцы в его волосы, вытаскивая их из хвостика и прижимая голову Ангела к груди. Он облизал ее сосок, обводя языком вокруг твердой бусинки, и медленно шевелил внутри нее пальцем, наслаждаясь ощущением теплых, бархатных глубин. Аполлион погладил мягкую точку внутри нее, проводя там пальцем, и, оказывая достаточное давление, чтобы заставить девушку вздыхать и цепляться за него.

В тот момент, когда Серенити потянулась к нему, он вытащил палец и перестал дотрагиваться до девушки. Она заскулила, провела своими руками по его шее и обратно, по крыльям. Мужчину пронзила дрожь, когда Серенити ухватилась за них, прижимая его к себе вместе с крыльями, и держала так крепко, что казалось, никогда не отпустит.

Он целовал Серенити от груди до шеи, облизывая и посасывая, вызывая хихиканье и стон. Она успокоилась только тогда, когда Аполлион взял в свою руку член и провел им по всей длине ее киски, а потом вздохнула, когда он проник в нее, растягивая тугое тело девушки.

— Аполлион. – Она поцеловала Ангела, все еще держась за крылья и цепляясь за него. Ее поцелуй был медленным, но страстным и доминирующим, чего он не ожидал от Серенити и это завело Аполлиона.

Он схватил ее за бедра и крепко держал, когда медленно вонзался в Серенити длинными ударами, от которых мог бы вскоре кончить. Она поцеловала его глубже, сплетаясь с ним языком, и не отпускала крылья.

— Аполлион, — прошептала Серенити между поцелуями, делая это с такой страстью, что он все глубже вонзался в нее, изо всех сил стараясь не торопиться. Аполлион обнял девушку, целуя и двигаясь глубоко внутри нее, чувствуя как напряжение их тел сливалось в одно целое. Он ощущал ее чувства, испытывая удовольствие, которое она источала, излучая волны, которые достигали его и угрожали унести с собой.

Прошлой ночью все было по-другому, он подавлял силу эмоций, которые Серенити вызывала в нем. Ангел прижал девушку ближе к себе, ища более сильную связь между ними, чтобы знать, что это тоже что-то значило для нее.