Ее темный секрет (СИ)

Она опустила голову: в отражении воды на нее смотрели грустные, пустые глаза, утратившие былой блеск, а рот искривлялся, подернутый движением колец по воде. Отражение будто насмехалось над ней, корчилось в ужасающей мине, напоминая, что она сделала. Ниррен не выдержала и шлепнула ладонью по зеркальной глади озера, а затем еще, и еще, истошно крича... Она вопила, сотрясая стены пещеры, выла, кромсая воду лезвием кинжала, принесенного с собой, как если бы кромсала самое себя на лоскуты. Ненависть сочилась из нее, а чувство невосполнимой потери захватило изнутри с новой силой. Когда она прекратила, и вода перестала колыхаться, Ниррен вновь увидела лишь свое отражение. А ведь их могло быть двое...

Думать об Ардене было больно, но о своем предательстве — невыносимо. Как могла она терпеть себя все эти годы, пролетевшие как миг, не прожитые, серые? Как позволила себе жить с чувством, что руки ее по локоть в крови любимого? Она могла спасти его, но вместо этого обрекла на жестокую муку, которую трудно вообразить.

Жив ли Арден, страдает ли? Быть может, он сумел обрести покой в той бесконечной Пустоте, но как узнать наверняка?.. Бесчисленное количество раз пыталась она связаться с его духом, отыскать его в любом из существующих миров. Но молчали руны, молчали Боги. Никто не сумел дать ей ответа о его судьбе. Ей никогда не узнать правды, не умерить чувства вины, денно и нощно вгрызающегося ей в сердце.

Раскаяние было нескончаемой пыткой, и более выносить его Ниррен не могла. Предательство ее должно иметь равную по цене расплату. Вспоминая лицо любимого, его совсем еще мальчишеский смех и неугасимый огонек в испытующих глазах, она занесла перед собой кинжал. Острие блестело на свету, одновременно пугая и маня неотвратимой будущностью. Она уйдет на дно, навеки утащив кинжал с собою. Конец так близок, так сладок, но страх вцепился в нее липкими лапами. Что ждет ее там, за чертой? Мечты рисовали ей встречу с возлюбленным, его теплую руку, которую он протянет и заберет ее в лучший из миров. Однако Ниррен заслуживала лишь забвения. Именно оно таилось на кончике сверкающего острия.

Последняя слеза скатилась с заледеневшей бледной щеки и, слившись с озерной водой, открыла двери иного мира — он ждал ее, и Ниррен устремилась ему навстречу. Вобрав напоследок стылого воздуха в легкие, она с размаху вонзила кинжал в живот. Она чувствовала, как по телу ее пробежала болезненная дрожь, а по одежде расползались кровавые разводы. Кровь истекала из нее и растворялась в ледяной воде. Теперь все здесь принадлежит ей, все стало частью нее, а она — его неотделимой частицей.

Все еще сжимая кинжал в руке, Ниррен приподняла ногу и сделала тот самый шаг, удерживавший ее на земле. Опора исчезла, и озеро поглотило девушку, утаскивая на дно. Ледяная вода мгновенно заполнила легкие, вытеснив весь воздух. Мышцы ее одеревенели, а боль все разрасталась, пока внезапно не утихла. Сердце выбило последний удар, после чего навсегда замолкло.

Ниррен безмятежно падала на дно, без прощаний, без сожалений. Пусть пещера погребет тело под своими сводами и навеки сохранит ее страшную, постыдную тайну. Ее самый темный секрет.

* * *

Он падал.

Долго-долго летел в самые глубины Бездны, разрезая воздух воплем отчаяния. Руки бессмысленно хватались за пустоту, а сам он надеялся спастись, выбраться наружу, но тщетно. В окружающей пустоте не было ничего. Совсем ничего.

Приземлившись, он вновь отбил все внутренности и переломал немало костей. Скверна, что бурлила в крови, быстро залатала искалеченное тело, но душа его была разбита на мириады осколков, собрать которые не представлялось возможным. Арден лежал, раскинув руки в стороны и глядел в никуда, сотрясался в беззвучных рыданиях, пытаясь избавиться от горько-полынного привкуса предательства во рту.

Он не думал, что когда-то окажется здесь снова, и взвыл от ужаса, осознав, что выхода из Бездны отныне нет. Он стал узником во мраке, без еды, воды, тепла, света и любви. В этом крае нет ни намека на светлое чувство — только безмолвие и холод одиночества.

Он лежал, не исчисляя более дней, месяцев или, быть может, лет. Долго Арден умирал от истощения, истлевал заживо, но дух упрямо не желал покидать бренную оболочку. Если бы он только мог видеть в темноте, то заметил выступающие ребра, но он и руками мог нащупать впавшие глубоко вовнутрь щеки. Вскоре ему начало чудиться, что он разлагается, и вонь гниения заполонила его ноздри. Смерть, на которую его бросили здесь, была ужасной, жестокой и ни с чем несравнимой.

Спасаясь от агонии, Арден говорил со тьмой. Он проклинал ее, звал обманщицей и кричал самые бранные слова, что только знавал его язык, а ей хоть бы что. Тьма все твердила свое «ничто не дается просто так», и посмеивалась над его беспомощностью.