Ее тысяча лиц

В эту минуту он четко понимал, что делает и почему. Надежда умирает последней, но он был уверен, что анализ ДНК сюрприза не принесет, и действовал рефлекторно — так, как учила она, так, как выживал в течение многих лет. Чтобы раскрыть это дело, ему нужно вспомнить, кто он такой. За потрясениями последних лет он совершенно себя растерял. А он военный. Элитный солдат, участвовавший в бесконечном количестве операций, о которых даже не писали в газетах.

ПРОШЛОЕ. АННА

3 апреля 1987 года, пятница

20:02, кажется

Место указать не могу, запретили, Ближний Восток

Смешная особенность. Я каждый раз дважды смотрю на часы, когда собираюсь писать в дневник. Первый раз отмечаю время, даю себе обещание обязательно — уж в этот-то раз точно! — запомнить значение. Открываю тетрадь с дневником — и все. Забыла. Приходится смотреть снова.

Что я вытесняю?

Почему я обязательно должна что-то вытеснять? Разве практика дневниковых записей — это не обычная техника? Она вообще не психоаналитическая. А я все равно пишу. Сколько себя помню — пишу, особенно если происходит что-то из ряда вон выходящее. Что-то, заставляющее меня чувствовать иначе. Или просто — чувствовать.

А сегодня важный день. Я пропустила несколько вечеров, не было возможности остаться наедине с собой и спокойно написать пару строк. Только сейчас добралась до места, которое должна буду называть своим домом в ближайший год. Пока ехала, думала, что сошла с ума в тот момент, когда согласилась отправиться… не могу написать, куда именно, это засекречено. Мне четко дали понять, что места, фамилии и звания под запретом, потому что мы тут занимаемся важными делами, о которых все хотят узнать и никто узнать не должен. Наверное, имена тоже не стоит упоминать. А то посадят еще.

Смешно. Нет, совсем не смешно. Я еще слишком молода, чтобы потерять время из-за глупости. Поэтому правила будем соблюдать. А если нет, сожгу дневник.

Короче, когда я поступала в университет с горящими глазами и желанием стать психологом, я не думала, что решу на целый год связать себя работой в армии. И не просто в армии. С ребятами я еще не познакомилась, знаю только, что отряд небольшой и разношерстный. Моя коллега, которая здесь уже несколько месяцев, берет на себя половину, остальные — мои. Работа непыльная: обычные консультации, обычная терапия. Травмы, куда без них. Иногда ПТСР[1]. Иногда я должна решить, останется человек здесь или должен уйти. Список моментов, на которые я должна обращать внимание, новые, разработанные специально для отряда анкеты мне выдали. Буду изучать и постепенно внедрять.

Составили график. Это странно, обычно процесс выбора времени и согласования его с пациентом — это часть сеттинга. А тут в процесс вмешивается внешняя сила. И я не знаю, как это отразится на терапии.

Это как секс втроем, причем вынужденный. Обычно нас двое: я и пациент. А тут еще третья сторона в виде армейского устава. И никакой вам стабильности! Ребят могут сорвать в любой момент.

Я психотерапевт на подхвате. Терапия по вызову.

Ладно, видимо, я совсем устала, раз скатилась в подобные сравнения. Давай сначала.

Я доехала.

Прошла чудовищный конкурс, обошла всех конкурентов, получила годовую ставку, превышающую все, на что я могла рассчитывать дома, вдвое. И завтра я начну практику в качестве самого молодого военного психотерапевта в этом отряде.

Я молодец.

Поймала себя на мысли, что хочу написать «спокойной ночи». Дневнику. Некоторые вещи не лечатся.

Глава вторая

НАСТОЯЩЕЕ. АКСЕЛЬ

С главой отдела судебно-медицинской экспертизы Даниэлем Кором детектив Грин был знаком шапочно. Они пересекались на планерках, где Кор исправно присутствовал и даже старался не спать, но вместе не работали. И сейчас, спустившись в лабораторию, Грин слегка удивился, как будто ожидал увидеть здесь кого-то другого.

Даниэль выглядел лет на сорок пять, это был невысокий крепкий мужчина с руками мясника и блеклыми глазами, в которых не читалось ни мыслей, ни эмоций. Он явно не сошел с обложки и внешностью обладал скорее отталкивающей, но Грин привык смотреть глубже. И то, что он чувствовал в судмедэксперте, успокаивало. Так успокаивается профессионал в присутствии другого профессионала: не нужно контролировать непрофильные процессы, ты можешь быть уверен, что все будет сделано на высшем уровне, не хуже, чем если бы задачей занимался лично ты. Кор поднял голову от большого журнала, который заполнял, и посмотрел на детектива. На его лице с крупным носом и неожиданно аккуратно постриженной растительностью эмоций не отразилось, стекло глаз не прояснилось.

— Я еще не начинал, — басовито сказал Кор.

— Знаю. Поэтому пришел.

— Скучно наверху, решили спуститься в ад, детектив?

«Как будто я из ада выбирался».

— Нужно, чтобы анализ ДНК провели как можно скорее. Я сделал запрос в… — Грин осекся, подбирая слова. Не подобрал и оборвал фразу, переключившись. — Словом, вам дадут материал для сравнения, если стандартные пути результатов не принесут.