Ее тысяча лиц

Кристиан нашел дневник. К счастью, новую тетрадку. К счастью, я там ничего, помимо мыслей относительно пациентов, написать не успела. Тетрадку сожгла. Устроила ему скандал, а потом прочла лекцию на тему личных границ и невозможности найти супервизора и даже терапевта, когда в этом чертовом городе все его знают. Вроде смягчился.

Потом понял всю глубину наметившейся катастрофы. Сказал, что ничего не успел прочитать и отложил в сторону, как только понял, что это дневник. Сказал, что не знал, что я веду дневник. Кажется, мой муж слепой.

И это хорошо, что он слепой. Любит Жаклин, любит меня, не вмешивается в операционные дела клиники. Мечта, а не муж. Но как я уже поняла, это не то, что мне нужно. Не то, что меня притягивает, отключая сознание.

Тот пациент начал приезжать дважды в неделю. И жизнь стала строиться вокруг этих встреч. Всего пятьдесят минут, вторник и пятница. Мой новый цикл. Вторник — глоток свежего воздуха. Среда — текучка. Четверг — еще текучка. Пятница — он. Потом выходные, суматошный понедельник, и так по кругу. Вместе мы спускались в такие глубины, которые обычно не раскрываются в первое полугодие терапии. Какой он все-таки интересный! Нарушенный, но собранный по кускам. И держится на защитах. И так у него гармонично это получается. Занимательно наблюдать за ним, за тем, как каждый раз, не справляясь с переносом, он смотрит мне в глаза так, как не стоит смотреть на психотерапевта. Да, эротизированный перенос. Да! Я все это знаю, но мне важно видеть это в его глазах — нет, не страсть и не влюбленность, но чувства, чью силу я ощущаю на физическом уровне. Он фонит!

У меня двадцать пациентов, но никого я не жду так, как этого человека. В нем есть что-то, отчаянно напоминающее вечность. Он — мое новое испытание. Что я чувствую? Азарт, страх, иногда даже парализующий ужас. Но чем страшнее — тем больше хочется узнать его. Еще ближе. Узнать то, чего он сам о себе не знает. Докопаться до тех глубин, о которых и не подозреваю сейчас.

Вот, я снова улыбаюсь. И мне плевать, найдет ли новый дневник Крис. Знаешь, дорогой, мы так поспешно поженились, что не успели друг другу открыться. Мы — идеальная пара. Разве в жизни есть хоть что-то более скучное, чем идеальность?

Глава четырнадцатая

НАСТОЯЩЕЕ. МАРК

Судебная клиника доктора Баррон

Марк, глубоко задумавшись, ритмично постукивал кончиками пальцев по мягкой коже рулевого колеса. Поездка с Грином в дом дала немного. Чертежи фирма предоставила сегодня, у криминалистов не было времени для того, чтобы методично сравнить реальность с бумагой и найти кротовьи норы, а все остальное и Марк, и детектив видели.

Грин снял для себя копию бумаг, на замечание, мол, разве он умеет читать чертежи, не отреагировал и умчался в неизвестном направлении. А Карлин поехал сюда.

Ему нужно было поговорить с Аурелией, состыковать планы и немного перезагрузиться. Но на территорию клиники заходить он не планировал, поэтому ждал психиатра в машине. Ему стоило больших трудов уговорить ее вместе поужинать. Они уже много лет держались строгого профессионального общения, подчиняясь законам света, иногда позируя для СМИ на мероприятиях, куда были приглашены, но сторонились общего прошлого и не позволяли его касаться. На все личное будто опустилось невидимое, но тяжелое покрывало. Поэтому простое приглашение на ужин — с целью поговорить, конечно же, о делах — заставило Карлина переступить через себя. И ее тоже, он был уверен в этом.

В этом огромном городе, который живет по своим законам, где сотни тысяч людей ищут свое место под солнцем, как бы ты ни старался сохранить себя, рано или поздно волна выбивала на поверхность. Если ты хотя бы чуть отличался от большинства, то обречен мириться с журналистами, обожателями, ненавистниками.

Карлин и Баррон были известны. Слишком. С их именами связывали почти каждое громкое убийство. А ориентация Баррон на судебную психиатрию сделала ее мишенью для особой, тщательно выверенной, настоявшейся ненависти. Не один Инквизитор[7] отбывал свое заключение здесь, коротая время за написанием книг и интервью. Здесь оказался и Душитель, для которого оправданий не существовало, и еще с десяток отменных подонков, которых, по мнению озверевшей от запаха крови и страха толпы, стоило бы казнить, а не тратить на них казенные деньги.

Звонок телефона прорезал вечернюю тишину, заглушив рокот работающего мотора и вырвав Марка из глубокой задумчивости. Карлин перевел на него замутненный взгляд, пару раз моргнул, возвращаясь в реальность.

Звонили из управления.

Вдох-выдох. Ответ.

— Доктор Карлин, слушаю вас.

— Здравствуйте, доктор, — заговорила трубка приятным женским голосом. — Мы с вами не работали раньше. Меня зовут детектив Ребекка Грант, я из убойного отдела.