Ее величество

– Я слышала не в самой лучшей мужской компании фразу: «Хорошо, что женщины из-за детей слабо защищены, иначе мы были бы их рабами». И тогда я сделала вывод из поведения Федора: интеллектуально он не мог жену победить, ее правота во всем его оскорбляла и, что естественно, бесила. Но победа для мужчины важна, поэтому он не вешал носа, а брал реванш, унижая Эмму как женщину. По-другому у него не получалось. И что ему увещевания: «Любите друг друга, не ссорьтесь. Жизнь коротка!»

– Помните охоту на ведьм в разных странах? Сколько невинных женщин сгубили мужчины! – вздохнула Жанна.

– А сколько мужчин в войнах погибло, вы забыли? – удивленно спросила Лена.

– Не женщины их затевали, – резко ответила Аня и продолжила свою мысль:

– Кого боятся, того принижают или уничтожают. И священники всегда так же поступали. Изначально по религии женщина – богиня, родоначальница. Вспомните символ Леонардо да Винчи. Мужчина в круге. Мужчина – прямая линия, а круг – женский символ защиты, божественная суть женского начала, о которой умышленно «забыла» церковь, а за ней и вся сильная половина человечества. И ведь тоже из страха потери превосходства. Церковь долбит нам: смирись, смирись. К уничижению призывает. Культ вины насаждает теорией первородного греха. Женщину в грязь втаптывает. Но ведь все оттуда вышли… из одних «ворот». А мужчина не грешен, побывав там?..

– Это одна из твоих самых фундаментальных концепций, как закон всемирного тяготения в физике? – проехалась по Ане Жанна.

Та не отреагировала на укол.

– Многие женщины не выказывают свой ум и защищаются от притеснений хитростью или безразличием – кому что дано, – сказала Аня.

– Но глупых не уважают, – заметила Жанна.

– Слишком тонкая грань между этими категориями, – усмехнулась Инна. – Эмма не хвалилась своим умом. Она им пыталась бороться против упрямства Федора.

– Ум против упрямства? Не то оружие. Я уже говорила, женской хитрости, гибкости Эмме не хватает, – напомнила Жанна.

Молчанием женщины подтвердили свое согласие с подругой.

– Разве Эмма до свадьбы не замечала, что кое-что в Федоре ей не нравилось, а что-то вовсе было непонятно? – спросила Жанна.

– Были маленькие звоночки-сигналы. Они слегка настораживали, задевали, беспокоили. А что – она не могла понять. Так, отдельные неожиданные взгляды, странные фразы. Они не осознавались, но откладывались где-то глубоко в мозгу. А другой раз ей казалось, что они с Федором из одного детства, так близки были их взгляды. Но, может, он уже тогда ей лгал и подыгрывал. Иногда в нем ощущалось что-то неродное, инородное, будто из чужой культуры, что ли. Но она не придавала большого значения этим мелочам. Думала, поговорят, обсудят и все проблемы легко разрешатся. Ведь не глупые. Ей даже в голову не приходило, что подобная малость может как-то повлиять на их отношения и даже их разрушить. Она считала, что любовь может справиться с любыми трудностями и уж тем более с мелкими, непонятными ей особенностями характера жениха, – объяснила Инна. – И только много позже она созналась, что, поняв характер мужа, подспудно боялась, что рано или поздно измена может случиться, но не хотела себе в этом признаваться, мол, такие опасения не по адресу.

– Любовь! Нет ярма желанней и печальней. Я где-то я читала, что тяжел венец любви и счастья… «крутая соль» бесчисленных обид. Любовь Эммы выше страсти и измен Федора. Он поймет это, но только после полного угасания в нем того...

– О чем не говорят, о чем не учат в школе, – беззаботно пропела Инна, смягчив и завуалировав тем самым Анину серьезную мысль. – И наконец-то она освободится от ревности, обид и унижений. Один знаменитый грузин сказал…

– Но жизнь-то ее уже окажется бездарно прожитой, – перебила Инну Жанна.

– Почему бездарно? – обиделась за Эмму Аня. – У нее прекрасные дети, достойные успехи в работе.

– Главный юморист нашей страны как-то пошутил: «Крепкая семья – это когда оба уже никому не нужны», – вспомнила Инна.

– Не утешил, не обнадежил, – выдохнула Аня. – Нужно ли будет Эмме в таком возрасте Федькино понимание, это выстраданное счастье?

– Анька, что же ты такая безрадостная? Пусть Эмма живет до ста лет.

– Безудержный оптимизм. С таким мужем? Забыла, что Федькина «Аппассионата», «бальзам его души» для нее обернулся болезнью? – возмутилась Аня на бездумные слова Жанны.

– Вот так нарвется какая-нибудь девчушка на этакого гада и все на свете проклянет. И останется на нуле физических и моральных сил... Не приведи Господи с подобным типом сойтись, – вздохнула Жанна. – Не разминуться бы моим малышкам со счастливой судьбой. Как бы заранее подсуетиться, чтобы не промахнулись? «Вопрос, конечно, интересный». Так мы любили говорить в студенческие годы.

«Не приведи Господи? Совсем Жанна старухой-вековухой заделалась? – молча пожала плечами Инна. – Хотя… и для Лены иногда просьба «Господи, помоги» были не просто слова… Тогда, в больнице, она ими оберегала меня. Говорила: ты просто живи без великих ожиданий и верь. Радуйся, скорбя. Не предавайся унынию и отчаянию. Выкарабкаешься, поднимешься. Помни, что тебя любят и ждут…»