Ее высочество няня (СИ)

Толстуха, уже не бледная, а какая-то серая, судорожно вытирала руки о подол. «Рылась в моих вещах? — прикинула я. — Вряд ли. Сундуки ей не открыть. Даже я бы так сходу без ключей не открыла. Значит, постель. Интересно, что мне приготовили там?»

— А еще бывают яды, которые прячутся в ароматах цветов, — подбавила в голос трагизма я. — Представляете? Кто-то принесет сюда букет, и мы с вами умрем у постели короля, как верные собаки… Даже понять ничего не успеем.

— Откуда вы все это знаете? — хрипло прошептала женщина. — Юным девушкам из приличных семей не принято сообщать такие ужасы!

Я из-под ресниц наблюдала за трясущейся как студень толстухой: «Надеяться на ее верность — чревато, доверять ее россказням опасно. Кроме того, она в любой момент продаст меня тому, кто пообещает ей что-то соблазнительное. Даже компромат, который она сама невольно дала в мне в руки, бесполезен. Просто потому, что им владею не только я. Похоже, нам с вами пора прощаться, леди… Хотя, нет. Как выяснилось, вовсе не леди, а всего лишь госпожа ла Грумель».

— О… Я была очень любознательным ребенком, — подмигнула я. — Мне нравились взрослые книги. А еще я любила разные эксперименты. На птичках и собачках. Увы. Папенька перестал пускать меня на псарни. Пришлось проводить свои эксперименты на горничных. Вы, кажется, уже заметили, что у меня их нет?

— 3-заметила…

— Кончились, — я покаянно развела руками. — Зато у меня теперь есть вы.

— Да… Д-да. Конечно, — Грумель поднялась и попятилась к двери. — Тогда я пойду, поищу других. Чтобы не только я. Была. У вас.

— Да, конечно, — я благосклонно закивала. — Надеюсь, моя доверчивость не станет достоянием общества?

— Ну что вы, конечно, нет! — яростно замотала головой женщина. — Ну кто поверит, что юная леди может обладать такими обширными знаниями.

— Действительно. Кто вам поверит? Ведь меня привел сам проклятый герцог. Идите, милая Гортензия. И возвращайтесь скорее. Не люблю скучать.

Кормилица… Точнее, как я была почти уверена, уже бывшая кормилица вылетела из комнаты со скоростью ветра. К счастью дверь оставалась открытой, иначе она снесла бы ее с петель, вряд ли заметив преграду. Я посмотрела ей вслед и потерла ладони. Минус один подлец в окружении короля. Без молока его величество не останется. На случай болезни главной кормилицы аристократы всегда принимали на довольствие еще одну, а то и не одну кормящую женщину. Вряд ли в королевской семье поступили иначе. Но в любом случае стоило выяснить это немедленно.

«Пора требовать личного посыльного, — подумала я, высовываясь в коридор. — Сколько можно стражу пугать королевскими взглядами?»

ГЛАВА 11

Тот самый взгляд, как всегда, сработал безотказно. В глубине души шевельнулось неприятное предчувствие, напомнившее, что увлекаться такими методами не стоит. Но я отмахнулась от него, как от назойливой мухи. Сейчас, еще не успев разобраться в хитросплетениях закулисной жизни дворца, я была очень уязвима. А вместе со мной и маленькое голубоглазое чудо. И если своей жизнью, поддавшись любопытству или азарту, я могла бы рискнуть, как уже не раз поступала, то рисковать малышом отказывалась напрочь.

«На языке страха и угроз доходит лучше? Отлично! Я вам на этом диалекте и спеть могу, высокородные и не очень господа! — я показала язык своему нечеткому отражению в пыльном оконном стекле и добавила. — А если кто-нибудь наконец не вымоет окна, то еще и станцую… Танец с саблями!»

В дверь громко постучали. Малыш тут же загулил в колыбели. To ли он уже давно проснулся, то ли его разбудил громкий звук, но маленький король явно требовал внимания. Предусмотрительно накинув на плечо кусок чистого полотна, я взяла ребенка на руки и отозвалась:

— Войдите!

На пороге появилась молодая женщина, нервно мнущая скромный передник.

— Я — Глория. Мне сообщили, что леди ла Грумель плохо себя чувствует, и я нужна…

Она явно занималась каким-то рукодельем, когда ее срочно затребовали к королю. Рукава подтянуты вверх, к подолу прицепилась яркая нитка. Эта кормилица понравилась мне с первого взгляда, и я твердо решила, что сделаю все возможное, чтобы вместо лживой толстухи тут поселилась именно она.

— Да, — я постаралась улыбнуться как можно дружелюбнее. — Его величеству срочно требуется сытный обед.

Глория ловко приняла у меня ребенка и тут же села в кресло. Не желая ее смущать, я отвернулась. Впрочем, не только поэтому. Мне требовалось подумать. Когда я сказала об обеде для коронованного младенца, на лице молодой женщины вместо ожидаемого восторга отразилось беспокойство, и это мне не понравилось. Казалось бы, судьба дает ей шанс. Но нет. Она хмурится, кусает губы и, похоже, совсем не рада такому подарку.

«С этим надо будет разобраться», — решила я, искоса посматривая, как бережно и ласково Глория управляется с малышом. Насторожившее меня беспокойство тем не менее тенью застыло в ее глазах, сквозило в пугливых взглядах, нет-нет, да бросаемых в мою сторону.