Ее звали Ева

Робинсон даже не взглянул на нее, когда она вошла в его кабинет. Он продолжал изучать лежавшие перед ним документы, в одном месте что-то зачеркивая, в другом добавляя слово. Она стояла перед ним с невыразительным лицом, держа руки по швам.

– Садитесь, а то упадете, – наконец негромко произнес он.

Ева опустилась на жесткий стул по другую сторону его стола и, сидя прямо, ждала, когда он соизволит вспомнить про нее. Через какое-то время Робинсон поднял голову, откинулся в кресле и пристально посмотрел ей в глаза. Домиком сложив перед собой ладони, кончиками пальцев он постукивал по своим губам.

– Кушек, – заговорил Робинсон, – вы меня разочаровали. Никогда бы не подумал, что вы позволите себя обрюхатить. Впрочем, чему я удивляюсь? Сам ведь недавно видел, как вы выходили из того отеля.

Он помолчал, все так же сидя в молитвенной позе:

– Чертовски досадно. Вы – хороший переводчик. Вы же, наверное, понимаете, что теперь вам придется уйти?

– Да, сэр. – Ева понурилась, изображая раскаяние.

– Нам не хватает переводчиков, а то бы я никогда не согласился брать на службу женщин. Вы уезжаете немедленно, это ясно?

– Да, сэр, – Ева прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Ей было все равно, что о ней думают он и другие. Она добилась своей цели и скоро будет свободна.

– Через час водитель отвезет вас на вокзал. И забудьте обо всем, что вы здесь видели. Держите рот на замке, ясно?

Он отпустил ее, не спросив ни про планы на будущее, ни про самочувствие. Ему было плевать, больна она или беременна. Для него она не представляла большой важности; ее отъезд был просто досадным неудобством. Выйдя в коридор, Ева пробормотала себе под нос:

– Я никогда не забуду того, что здесь творится, и никогда не прощу. Унижай меня, позорь, сколько душе угодно. Я вырвалась от тебя и уж постараюсь сделать так, что в один прекрасный день ты получишь по заслугам.

Стремясь поскорее уехать из центра, Ева быстро уложила вещи в чемодан. Брайан Джолифф, когда она связывалась с ним по телефону, дал ей указания, и вскоре она покинет один ад и попадет в другой, где будет помогать тем, кому удалось вернуться из преисподней, и, может быть, даже кого-то из них спасет.

Глава 25

Германия

15 ноября 1945 г.

Дорогой!

Мне кажется, будь ты жив, ты сказал бы, что я была глупа и наивна, полагая, будто выдержу на той работе. Какая же я дура! Как можно было не сообразить, во что я ввязываюсь? Меня уже должно было насторожить само название подразделения – Общевойсковой центр допросов.

Я знаю, как важно установить главных виновников всех зверств, о которых стало известно. Знаю, что допросы позволяют получить необходимую информацию о военных и научных разработках. Но мне претит бесчеловечное отношение одних людей к другим. Я полагала, что наша страна на стороне добра, но теперь понимаю, что все люди способны быть одинаково безжалостными и жестокими.

Изо дня в день я вела протоколы и переводила, присутствуя на допросах несчастных узников, которых жестоко истязали, морили голодом и холодом, и в какой-то момент поняла, что больше не в состоянии это выносить. Ты знаешь, я очень хочу быть полезной и вносить свой вклад в общее дело, но не таким способом. Я пыталась высказывать свое мнение, но мне категорично было заявлено, что они добывают сведения государственной важности и их методы допустимы. Мне даже пригрозили военным трибуналом, если я не буду молчать.

Ради тебя, дорогой, я должна была держаться до конца. Жаль, что не получилось. Но я просто не могла больше там оставаться. Пожалуйста, прости меня, дорогой, за то, что я не отомстила ему за тебя. Но я придумаю, как это сделать, и отомщу, вот увидишь. Отплачу ему и за твою гибель, и за мучения тех несчастных. Этот мерзавец не должен оставаться безнаказанным.

Надеюсь, ты простишь меня, ведь я симулировала беременность, чтобы вырваться из того жуткого места. Я чувствую себя немного виноватой, потому что детей я хотела только от тебя. Но это был самый эффективный и быстрый способ сбежать из того ада. Другого пути не было. Мне приятнее думать, что тебя это могло бы развеселить. Моя актерская игра уж точно доставила бы тебе удовольствие!

В общем, теперь я снова меняю место работы. Пожалуйста, не думай, будто я ветрена и капризна. Это не так. Я страстно хочу приносить пользу, но делать это здесь не могу, поэтому я перевожусь в другую организацию, которая помогает наладить жизнь тысячам людей, оказавшимся в этой стране не по своей воле. Она называется Администрация Объединенных Наций по вопросам помощи и восстановления – сокращенно ЮННРА. И через несколько дней я еду в одно местечко близ Франкфурта.