Ее звали княжна Тараканова

В год выступления Пугачева появилась в Европе женщина, называвшая себя дочерью императрицы Елизаветы Петровны, но, по сути, ничем, кроме частных разговоров, о себе не заявившая. Тем не менее она была выслежена и похищена в Ливорно самим командующим русским военным флотом А. Г. Орловым-Чесменским, привезена на военном корабле в Петербург и исчезла без следа в казематах Петропавловской крепости. Почему-то ее стали называть княжной Таракановой — сама она таким именем не пользовалась. И почему-то с годами появилась версия, что, в противовес этой «самозванке», существовала настоящая дочь Елизаветы Петровны, настоящая Тараканова, кончившая свои дни под именем инокини Досифеи в московском Ивановском монастыре, который продолжает стоять на нынешней улице имени историка И. Е. Забелина — большом Ивановском переулке.

Достаточно романтично и совершенно необязательно для бурного начала николаевского царствования. Если даже заподозрить нового императора в простой любознательности, для этого явно было не время. И уж тем более неуместной выглядела фигура самого докладчика. Дело Таракановой принадлежало истории, но никак не политическому сыску XIX века.

Только случайности не было. Среди бумаг Личного кабинета Александра I — не того, который представлял целое самостоятельное учреждение, а той комнаты в Зимнем дворце, где Александр работал и хранил наиболее важные для себя вещи, оказались две связки материалов — книга тайной экспедиции Сената и… дело княжны Таракановой. По какой-то причине Александр предпочитал до конца иметь их под руками, или иначе — до конца не выпускать из рук. Книга Сената заключала отдельные материалы по восстанию Пугачева. В накале дней, наступивших после событий на Сенатской площади, Николай не проявил к ней никакого интереса. Зато дело Таракановой — о нем он хочет иметь исчерпывающее представление. Так полно оправдавший доверие нового императора Блудов должен им заняться самым подробным образом, не дожидаясь конца следствия над декабристами, немедленно и скрупулезно.

Пометки в делах: Николай торопит Блудова, требует скорейшего окончания расследования о княжне — нужно ли возиться целый год! Новое выражение монаршего нетерпения, и 4 декабря 1826 года Блу-дов представляет императору доклад о Таракановой, к которому прилагается опись бумаг, захваченных в Пизе среди личных вещей «самозванки». Копия доклада, по утверждению чиновников Собственной канцелярии, несла пометку: «Подлинная записка оставлена его императорским величеством в кабинете Аничковского дворца».

Итак, Аничков. Вереницы архитекторов, владельцев, бесконечная смена назначений. Дворец для Алексея Разумовского — подарок Елизаветы, дворец для Потемкина — подарок Екатерины II. В промежутках между царскими фаворитами — возвращение в казну, и в заключение — резиденция третьего внука Екатерины, самого далекого от трона, но нежданно-негаданно оказавшегося императором — Николаем I. Скорее даже семейный его дом, с которым он не захотел расстаться и на троне. Были ведомства придворные и связанные с придворными — для царских нужд. Был Кабинет — для царского делопроизводства. И был Аничков дворец как собственные комнаты, скрытые ото всех, не доступные никому, даже из самых доверенных. Ни упорядоченного хранения, ни учета, ни посторонних глаз, действительно «свое» — вещи, бумаги, тайны.

Но те же позднейшие деятели Кабинета утверждают, что доклад не удовлетворил императора. Николай требует немедленных дополнений. Его интересует самое подробное описание внешности самозванки, сделанное по указанию Екатерины II А. М. Голицыным, и анализ полученных из Рима после смерти узницы бумаг. 22 февраля 1827 года Блудов представляет два новых доклада, на копиях которых имелись пометки: «Прибавление к записке от 4 декабря 1826 года. Представлено его императорскому величеству 22 февраля 1827 года». Теперь все связанные с Таракановой материалы были переданы в Государственный архив. Так, во всяком случае, станет утверждать спустя сорок лет начальник Собственной канцелярии граф В. Н. Панин. Никакой проверки здесь быть не могло. Государственный архив оставался безусловно недоступным для исследователей.

Следственные дела декабристов и дело Таракановой завершены. Д. Н. Блудов назначен статс-секретарем, товарищем министра народного просвещения и главноуправляющим Департамента иностранных исповеданий. Вслед за дополнительными докладами о «самозванке» он уже действительный тайный советник, а несколькими годами позже управляющий министерством иностранных дел. Как легко даются этому безукоризненному исполнителю крутые ступени служебной карьеры!