Эфемер

Я сдержал возмущение и приказал Мико принять запрос на контрольную проверку алгоритмов. С помощью этой процедуры нейросети могли обнаружить отсутствие или искажение в работе чужого когитора. Тест, говорят, разработал сам Прометей. Так Мико вычислила Ахримана в теле Левши и объявила Синюю Тревогу. Я надеялся, что подобного сейчас не произойдет — моя виртуальная помощница была в порядке, а возникшие аномалии А–структуры нельзя определить из–за «Непроницаемости». То, что подобные изменения придется скрывать даже от своих друзей, печалило, утешала лишь мысль, что Прометей пошел тем же путем: узнай система Стеллара о сути «Сфирота» до контакта с Ядром, я сам стал бы объектом Тревоги, как неопознанное А–существо…

— Все в порядке, — облегченно выдохнул легат Седьмой, — Что здесь произошло? Я так понимаю, ты покончил с Праймом? Сопротивление внезапно прекратилось, остальные А–механизмы просто разбежались. Как это тебе удалось?

— Долго рассказывать.

Мы многое нашли на десятом ярусе. А–механизмы без управляющей матрицы Прайма больше не представляли серьезной угрозы. Комплекс нужно было зачищать полностью, но это становилось задачей месяцев, а не лет. За ликвидацию Прайма система Стеллара выдала «Синюю Звезду», и еще две «Белых» за выполнение сопутствующих директив по уничтожению А–механизмов и сбору азур–материалов с них. Это только мне — Инки Седьмой, давно получившие множество разнообразных боевых директив, тоже не остались внакладе.

Но главной наградой, конечно, стало просто колоссальное количество «живой материи». Никто из нас даже представить не мог, что ее может быть столь много, что она вообще существует на Земле в таком объеме.

Почти десять тонн брахмы. И шестьдесят три миллиона Азур, полученные при ее поглощении. Для того, чтобы как–то сохранить это количество для будущих Инков Первого Легиона, пришлось задействовать супер–конденсаторы Города и прорву обычных «батареек». Геномы А–механизмов, которых тут тоже нашлось очень много, изрядно пополнили Банк. Стоит ли говорить, что все мы, участвовавшие в этой операции, полностью решили свои проблемы? Я всегда ощущал дефицит Азур, и вот наконец–то пришел момент, когда А–энергию можно не экономить. Одержимые рассказывали, что с похожей ситуацией столкнулись на Черной Луне, но там им помешал дефицит носителей, тела кончились очень быстро, а новых взять было неоткуда. Я довел количество свободных Нейросфер до тридцати штук, пока не вкладывая их в развитие. Этого должно было хватить на любой вариант. До совета с тем, кому можно довериться, не стоило дергаться — четвертая эволюция выводила меня за пределы человеческого, туда, куда соваться пока слишком рано.

К сожалению, на этом успехи кончались. Мы нашли А–реактор Сумрака — изуродованный, видоизменный настолько, что он казался шипастым нарывом, а не земным устройством. Реактор продолжал фонить А–энергией, и по версии Сталкера, именно утечка Азур из него (или локальный Прорыв) привела к изменению когитора комплекса и появлению Прайма. Чудовищный искусственный интеллект каким–то образом продолжил производство «живой материи», выполняя поставленную создателями задачу. Однако мы не смогли понять необходимую конфигурацию — настолько чуждой выглядела установка. Время и странные надстройки Прайма превратили реактор в нечто невообразимое. Нам еще стоило поблагодарить фортуну, что он не стал нестабильным оком Грани, источником чудовищного Прорыва, впускающего в наш мир А–Тварей вроде Дивов, Ахриманов и Даат.

«Дезинтеграция» ничего не дала бы — анализ показал, что мы не получим Схемы. И поглощенная память Прайма тоже не давала ответа. С этим реактором предстояло еще долго разбираться лучшим Техномантам Города. Я не особо надеялся на успех — по сути, все наши технологии, вся азур–инженерия базировалась на слепом копировании принципов, которые мы не понимали. Предки подготовили их для нас, как конструктор. А здесь нужны были именно знания, мозги и опыт ведущих ученых поздней Утопии. Таких, как сам Сумрак.

Тоже самое касалось остальных Репликаторов и технических артефактов. Часть я разобрал ради ценных материалов, другие оставил для изучения, но все оборудование «Авроры» было настолько искажено влиянием А–энергии, что использовать его было невозможно. Как это делал Прайм и подчиненный ему симбиоз механического муравейника, оставалось загадкой.

Я не рассказал Сталкеру о настоящей цели проекта «Аврора». Во–первых, тут же встал бы вопрос, как это стало мне известно, и пришлось бы говорить о поглощение памяти Прайма. А старые Инки умеют анализировать и мгновенно просчитают, с помощью какого Генома я мог бы проделать подобный трюк.