Эффект бабочки

— И ты откажешься? — Настя сделала большой глоток заваренного уже чая, пытаясь скрыть волнение. Если мама получит сейчас работу, то она сама сможет с удовольствием распрощаться с Баттерфляем. Сможет прямо сейчас написать Женечке еще одно сообщение, мол, прости-прощай, Имагину — приветы. Сможет перестать подозревать в каждой встречной улыбке — насмешку над ней, перевернет страницу, тут же позабыв о последнем месяце.

— Уже отказалась.

— Мамочка… — Настя опустила лоб на колени, практически простонав обращение.

— Пойми, Настюша, они не должны взваливать на себя наши проблемы. Мои. Я сама все решу. Завтра иду на очередное собеседование. На этот раз мне наверняка повезет. Там и условия хорошие, зарплата достойная.

Настя не знала, что ответить. Конечно, взваливать свои проблемы на посторонних нельзя, но… Пусть мама ее не просила, но как-то так получилось, что она взвалила эти проблемы на себя. Взвалила таким образом, что признаться в нем родительнице не могла, но и альтернативами жизнь не баловала.

— Понимаю, просто…

— И я хотела поговорить о тех деньгах, что ты дала мне…

В очередной раз тяжело вздохнув, Настя подняла взгляд на мать.

— Ты где-то танцуешь?

Девушка кивнула.

— Не у Пети.

Мотнула головой.

— Вы тоже выступаете на корпоративах?

Неопределенное круговое движение, чтоб не соврать, но и правду не сказать.

— Тебя не обижают?

Быстрые и уверенные движения головой справа налево, чтоб даже подозрения не могло закрасться, что это не так.

— Тебе нравится?

Ну вот, а теперь придется либо молчаливо врать, либо изворачиваться, либо говорить правду без подробностей. Последнее — лучший вариант.

— Меня устраивает оплата, немного напрягает график и контингент, но, в конце концов, папа ведь как-то в ресторанах пел. А в девяностые люди там сидели разные.

— Пел, — Наталья кивнула, в глазах женщины проскользнула грусть. Привычная реакция на воспоминание о Владимире Веселове, муже и отце, которому не повезло дожить до этого дня.

Он был певцом. Не просто певцом, а эстрадным вокалистом, дипломированным, самым настоящим, с абсолютным слухом и красивым баритоном. Ему пророчили большое будущее. Однокурсницы вздыхали, глядя в эти бездонные черные глаза, однокурсники завидовали, подразнивая «манекенщиком». А Володе было наплевать. Он искренне верил в это свое большое будущее, стремился к нему. Правда потом встретил Наталью, студентку экономического факультета, влюбился, и планы на большое будущее как-то ушли на второй план, уступив место мыслям о завоевании красавицы. Красавицу он все же завоевал, взял в жены, и уже через девять месяцев нянчился с маленькой Аськой.

Где-то в это же время пришла мысль о том, что неплохо бы вернуться к планам на блеск будущего. Но никто ведь не ждал, когда он наиграется в семью, все предложения годичной давности давно утратили актуальность, а пусть и подающий надежды, но ветреный голосистый парень оказался никому не нужным.

Разозлившись на такой поворот событий, Володя решил, что пение — не для него, на зло кондуктору отправился работать на завод. Настя росла, денег чертовски не хватало, Наташа порывалась тоже пойти на работу, но Веселов отмахивался, раз за разом повторяя, что дома она нужнее, а с деньгами он разберется. Разобрался как мог — попросился петь в одном из местных ресторанов. Об этом ли он мечтал в юности, выслушивая хвалебные оды преподавателей и студентов? Нет. Претило ли это его гордости? Нет — когда твой ребенок хочет есть, тебе уже как-то не до гордости.

Настя помнила, как несколько раз они с мамой приходили вечером в ресторан, в котором работал Владимир, слушали папу, хлопали, уминая вкуснющие пирожные. Это было чуть ли не лучшее воспоминание ее детства, но только теперь, став на десять лет старше, Настя выудила из памяти безразличные лица «благодарных» слушателей, звучно ржущих наперебой с папиным пением, братков, вкладывающих во время рукопожатия в ладонь отца купюры, делая заказ на десятый по кругу «Централ». Лучшее воспоминание для ребенка было печальными буднями взрослого, мечта которого разбилась о быт и необходимость выживать.