Эффект бабочки

Что Имагин забыл у входа в ее университет — вопрос. Может, ждет кого-то? Например, Инну Кашнир с исторического — красивая рыжая девушка, знатная тусовщица, да и не глупая. Или Катю Глущенко, однокурсницу Насти, которая профессионально занимается фигурным катанием, а диплом получает так — потому что нужно. Или…

Лежавший на столе телефон издал устрашающий звук — один, второй, третий. Настя схватила его, а потом, не дожидаясь, пока любопытные успеют заглянуть на экран, скинула. Трусливо, по-детски, как нашкодивший ребенок. Скинула звонок Имагина. Бросив почему-то испуганный взгляд за окно, она увидела, как мужчина недоверчиво смотрит на экран своего мобильного, а потом снова подносит его к уху.

И снова звонок — ей.

— Алло, — сердце куда-то ускакало, и, судя по всему, вернуться не обещало, мчась с каждой секундой все быстрее.

— Почему скидываешь? Ты в университете или уже ушла? Нужно поговорить.

Настя как завороженная следила за прохаживающим вдоль автомобильного бока мужчиной, который держал телефон у уха и что-то вещал… определенно ей.

— Ммммм… А вы… Поговорить? — люди за столом как-то подозрительно затихли, бросая любопытные взгляды в Настину сторону.

— Поговорить, Настя. Желательно, быстрей.

— О чем?

Он остановился, развернулся лицом к ней, точнее он-то не знал, что к ней, но стал так, что даже выражение можно было рассмотреть. Он усмехался.

— Ну если бы я хотел поговорить по телефону, я бы, наверное, не просил встретиться лично.

Конечно, можно было сказать, что она уже уехала, причем за город, причем по не асфальтированной дороге, верхом на слоне, в сторону Индии, но Настя не решилась. Окинула взглядом любопытствующих, а потом ответила тише, чем говорила до этого.

— Я вижу вас, подойду через минуту, — и сбросила, вложила в ладонь растерянной Оли купюру, а сама понеслась к выходу.

* * *

Глеб во второй раз отнял трубку от уха, бросая на нее удивленный взгляд. Деловая колбаса Настасья Батьковна мало того, что не с первого раза взяла, так во второй еще и сбросила, не дав толком слова сказать. Видит она…

— Добрый день, — девушка подлетела не со стороны проходной в университет, схватила его за руку, увлекая куда-то в сторону. Если точнее — за машину.

То ли офигев, то ли обрадовавшись, Глеб даже сопротивляться не стал. Послушно обошел автомобиль, остановился там, где велено, дождался, пока на него вскинут не самый доброжелательный взгляд.

— Добрый, — а потом кивнул, копируя позу девушки — руки на груди, ноги на ширине плеч, в сочетании со сведенными на переносице бровями — впечатляет.

— Как вы меня нашли?

— Пирожок — трепло.

Настя прикусила язык, мысленно обругав и себя, выдавшую целую кучу информации, которую выдавать не должна была, на том единственном ужине с Пиром, и его, действительно бывшего треплом.

— Так что теперь я знаю о тебе все, Настя Веселова… — Глеб хмыкнул, а вот девочка, судя по всему, не обрадовалась, только смотреть стала еще более враждебно. Да, перегнул, напугал, придется исправляться… — Нам действительно поговорить нужно, может, пообедаем где-то?

— Нет, — Настя уверенно мотнула головой, не допуская даже возможности настаивать. После последних его слов, она почувствовала себя ужасно некомфортно. Неприятно слышать, что кто-то «знает о тебе все». Особенно, если ты сама бы очень не хотела, чтоб этому кому-то вообще было до тебя дело. А Настя ведь не хотела … Во всяком случае, себе об этом девушка повторяла по десять раз на дню.

— Ладно, как хочешь. Поговорим здесь, — Имагин окинул взглядом проходную, снующих по тротуару студентов, а потом снова повернулся к Насте. — Я уезжаю на несколько дней, возможно, к твоей… смене в Бабочке, — мужчина задумался. Видимо, долго подбирал слово, — могу не успеть.

— И что?

— А то, что без присмотра оставлять тебя — чревато.

— А вы, значит, снова следите?

— А то ты не заметила, — Имагин вскинул бровь. Мол — ну давай, соври, что не замечала, или не соври, но тогда объясни, почему не стала выяснять.

Асе пришлось зло промолчать.

— Так вот, я уезжаю, соответственно, нужно что-то решить…

— Что решить? — Настя не знала, как реагировать. Совсем. Вообще. Ни грамма. Посторонний человек заявляет, что следит за ней, ставит перед фактом, что на какое-то время следить перестанет, а потом предлагает… что-то в этой связи решить.

— Мне достаточно будет честного слова, что ты не станешь встревать в нехорошие ситуации, говорить с плохими людьми и шляться по улицам ночами. Все. Хотя нет… Дай еще телефон, пожалуйста.

Не то, чтоб ее реально спрашивали, воспользовались ступором, выцепили сжатый в кулаке телефон, провели какие-то манипуляции.

— Мой номер у тебя есть, вот еще один — рабочий, он тоже будет со мной, в случае чего, звони на него.

На повернутом к девушке экране так и горела надпись «В случае чего (Глеб)». Отлично.

— Стоп, — и вот на этом тормозить Настя перестала. Взяла свой телефон из чужих рук, вытянула ладонь, призывая помолчать, заговорила сама. — Глеб Юрьевич, или я, или вы чего-то не понимаете. Я благодарна вам за помощь, но… Больше в ней я не нуждаюсь.