Эффект бабочки. Израиль – Иран: от мира – к войне, от дружбы к ненависти

По словам Ахмединджада, он достиг выдающихся успехов в учебе и был принят в университет 123-им из 400 тысяч абитуриентов, несмотря на, что во время вступительных экзаменов, у него шла кровь из носа. Учился он на инженера. Во время учебы присоединился к движению против режима шаха, в поддержку Хомейни. Стал членом группы «по укреплению единства», которая была активно замешана в захвате дипломатов американского посольства в заложники. Был ли он одним из захватчиков? До сих пор это неясно. Он отрицает это, хотя и подтверждает близость к группе захватчиков посольства. Он говорит, что лично был против этой акции, считая, что она не принесет никакой пользы. Кстати, те, кто захватил посольство США, впоследствии заняли высокие должности именно в лагере реформистов Хатами, и среди них немало женщин.

Известно фото из архивов советской разведки одного из захватчиков с «Калашниковым» в руках и сигарой в зубах. Человек весьма схож с Ахмединджадом, но выглядит намного старше будущего президента Ирана, которому тогда, в 1979 году, было всего 23 года. Попытка сравнения черт лица при помощи мощных компьютеров не дала однозначного результата.

Три американских дипломата, взятых в заложники, абсолютно уверены в том, что он был одним из вожаков захватчиков. В интервью «Вашингтон пост» они рассказывают, что помнят его, как жестокого следователя. «В миг, когда я увидел его фото в газете, я узнал этого подлеца», – сказал один из них.

И все же, почему Ахмединджад, который не боится атаковать США самым резким образом, отрицает свое участие в захвате посольства? По мнению комментаторов, он понимает, что такое признание, поставит его лично, не как президента Ирана, в открытое противостояние с США и резко сузит его возможность выезжать заграницу, например, чтобы выступить на Ассамблее ООН. К тому же, признание в таком агрессивном акте противоречит тому подходу, который он пытается выражать публично: мол, мусульмане – жертвы, раздавленные башмаком США, а не захватывающие силой и жестокостью безоружных дипломатов.

После всех этих событий Ахмединджад заканчивает учебу и получает степень доктора по инженерному планированию транспортных сетей. Он воистину являет пример второго консервативного поколения революции – мало религиозных, но очень много технократов, вышедших из групп «стражей революции» и получивших образование по точным наукам.

С завершением учебы он был мобилизован в отряды «стражей революции» и послан как офицер инженерных войск в одну из дивизий – воевать против Ирака. Во всяком случае, такова официальная версия. По данным же разведки на Западе, он был послан с тайной миссией по другую линию фронта – связаться с курдским подпольем, чтобы направить его против Саддама Хусейна. По данным французской разведки, взятым у трех бойцов курдского подполья, Ахмединджад был одним из «стражей революции», находящимся с ними в тесной связи, снабжал их оружием, проводил с ними боевую подготовку, активно поддерживал их действия против армии Ирака, участвовал в маневрах в пограничных горах между Ираном и Ираком. Один из высокопоставленных командиров «стражей революции», который бежал из Ирана, свидетельствовал о том, что Ахмединджад принадлежит к особому секретному отделу «стражей революции», и в его рамках занимался особенно трудными делами. По словам этого перебежчика, у этого отдела есть целая сеть своих тайных тюрем. Отдел же этот № 325 или И-2 включает карцер и камеры пыток.

Трудно сказать, насколько это правда, но сомнения нет, что Ахмединджад, освободившийся из армии в чине полковника, сделал карьеру благодаря связям с высшими чинами «стражей революции» во время службы в армии. Главным его покровителем стал аятолла, проживающий в священном для шиитов городе Кум, Мухаммед Таки Мисбах-Язди, один из самых фанатичных служителей ислама, один из высших теологических авторитетов «стражей революции», разведывательной службы и фракции ультраконсерваторов в меджлисе (парламенте) Ирана. Он-то и проложил путь в политику Ахмдинджаду через бюрократический аппарат правительственных учреждений и местной власти. Вначале он был назначен губернатором ряда областей и советником министра культуры, можно сказать, «инструктором по исламу».

В 2003 году он выставил свою кандидатуру на место мэра Тегерана и победил на выборах.

Включение Ахмединджада высшую политическую элиту было частью более широкого процесса включения «стражей революции» в иранский режим. И это, по мнению, израильской разведки, ведет к усилению крайних элементов во власти и несет в себе катастрофическую опасность, ибо в среде «стражей революции» верность режиму и его принципам находится под постоянной и неусыпной проверкой. Тот, кто сумел удержаться, можно представить, прошел экзамен на наиболее прилежного и наиболее фанатичного «стража». Весь этот состав «стражей революции» заменил во властных структурах религиозных деятелей, которые удалились для более глубокого изучения религии ислама. Сегодня во властных структурах, по сути, нет ни одного из среды духовных служителей ислама.