Эффект Бали

Спустя два года мастерская стала находить свою суть. Сева перевозил сюда свои многочисленные хобби: мини-пивоварню, станок для резьбы по дереву, даже гончарный круг. Хобби могли устаревать, вещи – выкидываться. Глеб привез маленький забитый пивом холодильник и диван из «Икеи». Сева вернулся из путешествия по Скандинавии и привез с собой стопку журналов, кучу фотографий и новое увлечение: декорирование. Автомастерская стала перерождаться. Сева хотел воссоздать свои воспоминания о Швеции, но потом началось «Мясо».

Автомастерская стала «лабораторией» тусовки. Вместо детских фото Севы с папой, снимков с поездок на рыбалку и запечатленных мгновений дней в машинном масле появились первые студенческие фото с вечеринок, затем – полароидные снимки с тусовок, а потом уже – билеты и мерч от крупных брендов. Запчасти сменились разобранными колонками, гирляндами, сломанными светофорами. И даже ретроавтомобиль отца, который тот так и не собрал, превратился в барную стойку – визитную карточку вечеринки «Мясо». Из музея имени его отца мастерская превратилась в музей Севы и Глеба.

Сева встретил их на пороге в кардигане, натянутом на серую майку, и трениках. Длинные каштановые волосы собраны в пучок, борода растрепана. Глеба всегда поражало, как Сева преобразился благодаря образу сурового викинга. Без бороды и волос его лицо всегда казалось бледным, впалым и каким-то слишком топорным, прямо неприятным.

Они размашисто скрепили руки с характерным хлопком. Так Глеб и Сева делали с первого класса, пародируя взрослых, и не заметив, что сами стали почти взрослыми.

Сева коротко кивнул Марго, открыл им дверь в мастерскую, в теплый от обогревателя воздух. Леша Муть сидел на полу, разбирая какую-то колонку, – словно ребенок играл в кубики.

– Ой, ребзя, че-как? Че такие понурые? – придурковато протянул он.

Глеб рассмеялся, каким-то отцовским движением потрепал Лешу по волосам и рухнул на кресло, Марго с Севой остались стоять.

– Как дела, Муть?

– Да супер, Глеб-Фадей, все как обычно. Вот со звуком ковыряемся, в Питер думаю мотнуться туда-сюда, отыграть по доброте душевной пару сетов, повидаться и так далее. Леша Муть выглядел как человек, у которого по жизни была только одна проблема: у него на ноутбуке не осталось свободного места, чтобы клеить новые стикеры. Два года назад тусовка «Мясо» ездила в Питер для коллаборации с финской водкой. Они устраивали серию масштабных вечеринок и полным составом приехали покорять Северную столицу. Через пару часов после прибытия Глеб уже сцепился в баре с их основным диджеем. Они набили друг другу морды, устроили скандал, и в итоге диджей, который работал с ними первые два года, с криком и проклятиями ушел, заблокировав все контакты и смачно послав каждого. Из-за чего они поссорились с Глебом, уже никто не помнил, а вот панику из-за того, что у них послезавтра вечеринка на две тысячи человек по заказу крупного бренда и с серьезным контрактом, а диджея нет, запомнили надолго. Первой очухалась Марго. Она взяла Севу и Глеба за руки и повела на Думскую.

Среди смрада и вечеринок они нашли его, их тусовочного ангела, менеджера по вайбу, Лешу Муть. Высоченный и худой, типаж фигуры – «макаронина». Отросшие волнистые волосы, одежда из секондов. Он выглядел так, словно сбежал с канала «Никелодеон», словно вот-вот достанет вейп. Очаровательный дурачок играл такое техно, что людей размазывало по стенке, а толпа устраивала слем.

Это была любовь с первого взгляда. Леша Муть оказался Моцартом в мире рейверов.

Вечеринки прошли даже лучше, чем планировалось, и, когда их питерский сезон закончился, ребята поняли, что Лешу нельзя отпускать. Леша и сам не хотел. Он по характеру был щенком-щенком и, в отличие от остальных, не воспринимал «Мясо» как работу. Он сразу понимал, что к чему. «Мясо» было семьей.

– Чего, когда следующая тусовка? Уже второй месяц тишина, – поинтересовался Муть. – Я такое намути-и-ил.

Марго прокашлялась, привлекая к себе внимание, присела на капот ретроавтомобиля.

– Вы же понимаете, что у нас положение бедственное? – настаивала Марго.

Глеб закатил глаза, Сева наблюдал за ним внимательно, настороженно.

– Просто не сезон. – Глеб показательно зевнул.

– Как раз-таки сезон. В прошлом году у нас было пять заказов в месяц. Вы сами это помните. А сейчас мы сидим без дела.

Глеб хмыкнул, потянулся к мини-холодильнику за пивом. У Марго опасно раздулись ноздри.

– У нас нет денег, Глеб. Никакого дохода. Никто не соглашается с нами работать. Даже если мы попытаемся воссоздать «Мясо» самостоятельно, у нас нет средств на аренду зала.

– Мы начинали ни с чего, Маргош.

– Мы начинали как группа студентов и мелкий квартирник. Ты хочешь вернуться к квартирникам? Мы уже не студенты. У нас уже репутация. Мы не можем сделать шаг назад.

– А может, можем? М? Типа, возрождаемся, ностальгия, давайте как в первый раз.

Марго фыркнула и обиженно вскочила с места. Сева глубоко вдохнул.

– Глеб, ситуация реально серьезная.