Эффект бумеранга

– Позволь мне не ответить на этот вопрос.

– Но почему?

– В интересах твоего полного излечения, – отвел глаза в сторону Осира. – Но обещаю, что в свое время ты узнаешь обо всем.

– Я во всем полагаюсь на моего сенсея, – поклонился Сарматов.

– Однако могу сказать и сейчас, что ты не англичанин… Ты русский офицер. Но этого в монастыре никто не должен знать. Оставайся пока английским подданным Джоном Ли Карпентером, иначе тобой и мной заинтересуется полиция и я не смогу продолжить твое лечение.

– Джордж Метлоу – мой американский друг – тоже просил никому не говорить о том, что я русский офицер.

– Надеюсь, что у твоего друга великодушное сердце воина, – вздохнул Осира. – Однако каковы мотивы его такого странного поведения?

– Не знаю, сенсей, но уверен, что мистер Метлоу не желает мне зла.

– Что ж, – покачал седой головой старик, – как говорят в твоей огромной холодной стране – поживем – увидим…

* * *

После ухода Сарматова Осира позвал привратника. Протянув ему заклеенный конверт, когда-то оставленный Метлоу, он сказал:

– Ямасита – верный спутник бродячего самурая Осиры, мои дни улетают, как с зимней сучковатой сливы последние листья… Когда сорвется последний лист, поклянись, что ты отдашь этот пакет Джону, и никому другому.

– Клянусь, – положил ладонь на короткий самурайский меч катана привратник, – Ямасита отдаст этот пакет Джону, и никому другому.

– Хочешь о чем-то спросить, Ямасита?

– Ямасита хочет знать, не означает ли это, что единственный шанс Джона вчера слетел, как последний лист с зимней сливы?

– Напротив, Ямасита, – рассердился Осира, – вчера шансы Джона на полное выздоровление во много раз увеличились. Под звон колоколов православной церкви к нему на время вернулась память. Но, к сожалению, нагрузка оказалась для его психики пока непосильной. Но это ничего… Главное состоит в том, что вчера в его мозгу вновь начались химические процессы, отвечающие за долговременную память. Теперь я совершенно уверен, что полное выздоровление нашего пролетного дикого гуся лишь вопрос времени. Но боюсь, что это произойдет после того, как моя душа улетит в штормовой сумрак южных морей. В конверте, оставленном мне американцем Метлоу, есть информация, но она, к сожалению, касается работы Джона на его страну. Все, что Джон вспомнил вчера, я, разумеется, с его согласия записал на диктофон, чтобы он знал, где ему после моего ухода приклонить свою голову.

– Но, сенсей, после вашего ухода в сумрак южных морей Джон мог бы навсегда остаться в монастыре. Лучшего наставника нам не сыскать в Юго-Восточной Азии и во всем Китае.

– В Японии тоже, – потеплев глазами, уточнил Осира. – Нет, Ямасита. Еще в детстве наш пролетный дикий гусь выбрал путь воина. Поверь, он полетит по нему до конца.

– Ямасита выполнит все, что приказал сенсей, – прежде чем удалиться, еще раз заверил привратник.

Осира задумчиво посмотрел ему вслед. У него не было сомнений в твердости клятвы Ямаситы. Но он знал, что жизнь – вещь непредсказуемая и что ни в ком и ни в чем нельзя быть уверенным до конца.

* * *

«Боинг» пакистанской авиакомпании, взметнув из-под шасси снопы искр, тяжело плюхнулся на взлетно-посадочную полосу и, погасив скорость, скоро замер у суперсовременного здания аэропорта. Метлоу тепло приветствовал вышедшего из пункта пограничного контроля муллу Нагматуллу с незнакомым ему молодым спутником.

– Рад видеть тебя, дорогой друг! – пожал он обе руки муллы. – Извинишь ли ты великодушно своего старого друга, которому пришлось оторвать тебя от изучения религиозных трактатов древнего Востока и просить о столь тяжелом путешествии?

– О, дорогой Джирджис, изучать современность не менее полезное занятие, – успокоил Метлоу мулла Нагматулла. – Мог ли я не откликнуться на зов Ястреба Востока и оставить без должного внимания то, что правоверный мусульманин, поклявшийся в моем присутствии на священном Коране из Мекки, так коварно нарушил клятву?

– Да обрушит всемогущий Аллах испепеляющий гнев на голову клятвоотступника! – с жаром воскликнул его молодой спутник.

– Джирджис, позволь познакомить тебя с моим младшим сыном Музафаром – отрадой моего старого сердца и добровольным продолжателем моих научных изысканий по истории Востока, – с нескрываемой гордостью показал мулла на стоявшего рядом молодого человека.

– Очень рад знакомству, уважаемый сэр, – улыбнулся тот открытой юношеской улыбкой и склонился в почтительном поклоне.

– И я рад, Музафар, что ты оказался достойным сыном твоего достойного родителя. Кстати, я поздравляю тебя с окончанием университета.

– Спасибо, сэр.

– Как я только что услышал, твое будущее уже определено.

– Да, сэр, история Востока – мое будущее. Отец мне много рассказывал о вас. Особенно я рад, что вы не разделяете точку зрения сэра Редьярда Киплинга о несовместимости Востока и Запада. При всем нашем различии у нас, несомненно, больше общего.

– Значит, Музафар, обучение в Кембридже пошло тебе на пользу, – улыбнулся Метлоу. – А общее у нас – это небольшой хрупкий шарик под названием планета Земля.

– Согласен, сэр.