Эффект чужого лица

– Магический символ богини! – прошептал гадатель, все еще пребывая между прошлым и настоящим. – Его искали и не нашли вавилонские солдаты в Уре… Вот, он где! Он все-таки прибыл в Вавилон, но иным путем. Даже боги не в силах изменить предначертанное…

Сознание жреца постепенно прояснялось. Он начал дышать ровнее и открыл глаза.

– Кому вручены скрижали таинств неба и земли? – забормотал он. – Что написано в «Книге повелений»? Ведь все земное создано по образу небесного… что там, то и здесь… что здесь, то и там… неразрывно связанное… Вавилон ждет невиданный расцвет! Его гордый царь пожелает пышностью и великолепием своей столицы затмить чертоги богов… Это будет не Хаммурапи и не его сын. Новый владыка соорудит чудесные висячие сады, заново выстроит Ворота Иштар и вымостит розовыми плитами Дорогу Процессий, при нем башня Этеменанки вознесется выше облаков. А потом… потом правителя ждет страшный жребий…

Окончательно придя в себя, он почувствовал опустошение. Последнее откровение лишило его сил…

– Я понял… путь «звезды» теряется во мраке… – едва шевеля губами, вымолвил жрец. – Она будет переходить из рук в руки… пока не займет подобающее ей место… Но где это место… не дано знать смертным…

* * *

Через день после большого концерта Митя решил устроить в клубе конкурс на лучшее новогоднее поздравление в стихах. На доске объявлений висело приглашение для всех желающих принять участие.

Марина думала об Апреле. Вчера парень не показывался в «Буфете», в зале его тоже никто не видел, и она была полна дурных предчувствий.

– Чего ты киснешь? – злилась сестра. – Уехал, и слава богу! Наконец, набрался ума. Понял, что пора уносить ноги, пока менты не загребли.

– Тихо… – пугливо озиралась Марина. – Еще услышит кто-нибудь…

Ей казалось, Апреля арестовали, и об этом никто не знает. Никто не принесет ему передачу: еду, сигареты и прочие нужные в заключении вещи. Никто не сообщит его родителям в Каширу. Никто не разделит его тягостные переживания. Никто не поддержит его в трудную минуту.

Мысль о том, что парень заслужил это, покусившись на жизнь другого человека, женщины, приходила ей в голову и… уходила. А жалость и сочувствие оставались. Любовь прощает любые грехи.

Соня исподтишка наблюдала за сестрой. Как бы та не выкинула глупейший фортель, не подставила себя под удар из-за этого смазливого извращенного мужчины. Что с нее взять? Она еще в школе если влюблялась, то по уши, до полного самозабвения. А уж из-за Апреля совсем голову потеряла. Помешалась! Будто беленой ее опоили. Будь он трижды маньяком, все равно плакала бы о нем ночью в подушку. Дрожала бы от ужаса и плакала! Дура.

Соня считала себя старшей и ответственной за сестру. Маринка еще дите малое, несмышленое. За ней глаз да глаз нужен.

Вечером в «Буфете» был час пик. После конкурса вся публика повалила заморить червячка. Обычно молодежь не успевала перекусить после работы, торопилась в клуб. Да и люди постарше отдавали дань простой, дешевой и всегда свежей кухне «Буфета». Марина и Соня привыкли работать быстро, раздавая налево и направо комплименты и улыбки. Митя строго следил, чтобы его буфетчицы-официантки возмещали скудость меню щедрым гостеприимством и добросердечием. Он запретил брать с собой за стойку мобильные телефоны, и сестры Капрановы оставляли их в подсобке, там же, где переодевались.

Марина обостренным слухом уловила сигнал своего сотового, всполошилась. Она давала номер Апрелю… может, это он звонит? Попрощаться хочет? Или взывает о помощи? Правда, до сих пор он ни разу ей не звонил…

– Я на минутку! – шепнула она Соне. – В туалет.

– Ладно. Только туда и обратно. Смотри, очередь какая!

– Я мигом…