Эффект Эха

Острыми краями в картину впилась дымящаяся начальница, беременная соперница, истеричная Марина. За один единственный день в жизни появилось столько прошедшего времени. Бывшая работа, бывшая коллега, бывший парень. Правда, что-то осталось и в настоящем. Какое отношение имеет Кит к Марине? С какой стати она приревновала Олю к нему, вымазала по уши в грязи и лишила дорогущего телефона?

Вопросов много, и ответы на них не важны. Оле нет дела до любовниц или любовников Кита, если очередной его пассией оказалась Марина, то виновата сама.

И все-таки странно, что из нескольких миллионов москвичей, она познакомилась именно с Китом. И когда успела? У нее же был бурный роман с красавчиком из кафе.

Ладно, плевать на Марину!

Сейчас главное – оправдаться. Вернуть Антона она уже не надеялась. Увиденное не прощают. Услышанное от его жены, кстати, тоже. Лжи между ними с самого начала было больше, чем правды. Оба запутались и заврались. Но поговорить и остаться друзьями – возможно.

А там посмотрим, чем черт не шутит, все переменится, Антон слишком хорош, чтобы его отдавать за «пожалуйста».

Искать врача в отделении реанимации, куда вход стережет шепелявая гестаповка, затея бесполезная. Остается надежда на Павла Михайловича. Предварительно созвонившись из дома с травматологом, Оля убедилась, тот на работе. Не отвечая на вопросы – что произошло, и зачем я тебе понадобился, Оля вылетела из квартиры, перепрыгивая сразу через две ступеньки. Села в машину и полетела.

Поднимаясь на лифте в отделение, молила об одном, лишь бы доктор сидел в ординаторской, а не ассистировал на операции.

Повезло, доцент Куприянов все в том же огуречном наряде увлеченно дискутировал с коллегой, рассматривая в оконное стекло рентгеновский снимок.

Оля постучала в приоткрытую дверь кабинета и вежливо кашлянула.

Павел обернулся.

– Что за нелегкая тебя принесла? По телефону так ничего толком и не сказала. Колено хандрит? На погоду реагирует?

Колено? О чем он? Вспомнил давнишнюю операцию на связке?

Не обращая внимания на странное приветствие, Оля решила не терять времени:

– Паша, прости. Дело очень срочное.

Врач нахмурился, хлопнул коллегу по плечу и пообещал продолжить дискуссию. Вышел из ординаторской.

– Ну что? Только компактно, у меня сегодня каждая минута на счету. Студенты до обеда, потом еще две операции!

Оля собралась с духом.

– Сломался мобильный, а контакт с Антоном у меня только там. Можно позвонить ему с твоего номера?

На лице Павла Михайловича отразилось искренне недоумение.

– С каким Антоном?

Понимая, что безудержно краснеет, Оля пояснила:

– Антон Сергеевич, врач – реаниматолог. Твой приятель.

– Мой приятель? Подожди. Я ни черта не понимаю. Ты какого Антона имеешь в виду? Ковалева?

– Вроде да. Я не помню точно его фамилию или помню…, – Олин голос дрогнул.

«Спишь с мужиком, не спросив фамилии. О времена, о нравы» – раздался в голове укоризненный мамин голос.

– А что у вас много Антонов Сергеевичей в реанимации?

Павел схватил ее за локоть и оттащил в сторону, подальше от сестринского поста.

– Ты когда его видела? Признавайся, – голос травматолога снизился до шепота.

По кровеносным сосудам прямиком к сердцу Оли пополз страх.

– Что значит когда? Вчера.

Чуть не вырвалось, – «у себя дома, когда развлекалась с соседом».

– Где?

Бедняжка окончательно испугалась.

– Паша, объясни мне, что происходит. Что-то случилось с Антоном?

Податливая фантазия мгновенно нарисовала картинки одна страшнее другой. Из-за расстроенных чувств Антон попал в аварию, был ограблен и избит неизвестными.

Став мрачнее тучи, травматолог разглядывал Олю, он явно мучался сомнениями, стоит ли с ней откровенничать.

– Оля, я не знаю, каким образом и где ты познакомилась с доктором Ковалевым, точнее бывшим доктором. Антон у нас действительно был один – единственный.

– Что значит был?

Павел продолжал, не обращая внимания на ужас в ее глазах.

– Имею в виду – работал у нас. В прошлом году его жена, будучи в положении, погибла в автокатастрофе, Тоха запил по-черному. Ясное дело, выстраданный ребенок, столько надежд. Мы жалели, поддерживали, как могли. Сработал человеческий фактор, одну больную чуть не потеряли, трахею интубировали грязно. Как руководителя реанимационной бригады его наказали, «ушли по собственному». По последним данным, он не просыхает. И тут ты волшебная нарисовалась, не сотрешь. Дай Антону позвонить! Оля, какая муха тебя укусила?

Олю трясло. Стараясь остановить дрожь, она вцепилась в локти врача, засверлила его глазами.

– Вы договорились – признавайся? Я обидела вчера Антона, он видеть меня не хочет. Это понятно. Поэтому ты из меня сумасшедшую рядишь? Переигрываешь! Я не верю!

Павел отступил от нее на шаг.

– Ты действительно свихнулась? Повторяю – он год как не работает в клинике!

От бессилия Оля готова была расплакаться. Происходящее напоминало диалог умалишенных.

– А кто спасал Веру Артуровну, которую я нечаянно переехала? Кто вслед за тобой вошел в палату и сказал – мы сделали это, Самоделкин! У меня свидетели есть!

– Кто такая Вера Артуровна?