Эффект Гирлянды (СИ)

— Извините, конечно, но чего вас добиваться-то? Вы же восемнадцать лет просто рядом возле него сидите, — не выдержала я. — Вот если вы вдруг изменитесь, заставите обратить на себя внимание, вызовете новый интерес, тогда он и начнёт охотиться. Зачем догонять того, кто не убегает?

— Что же мне теперь делать? Распутницу из себя изображать? — испугалась собеседница. — Раньше муж меня любил такой, какая я есть. Просто с ума сходил, ухаживал красиво, прохода не давал, предлагал его женой стать. Мои родители были категорически против, не хотели такого зятя — нищего студента. Но он голову мне вскружил, уговорил бежать из дома. Представляете, мы жили в сторожке на кладбище. Кругом могилы, венки похоронные, запах хвои. А нам не страшно было. Мы существовали словно вне времени и пространства, чувства зашкаливали. И пусть приходилось питаться китайской лапшой и пельменями, не было на свете людей счастливее. Саша днём учился, а ночью фуры разгружал, совсем не спал, от усталости падал. Потом отец мой нашёл наше убежище, посмотрел, как мы мучаемся, рукой махнул и дал родительское благословение на брак. Теперь Саша у него в фирме работает, хорошо живём, но любовь остыла. Мы дважды в год то на Кипр летаем, то на Бали. Там красиво, но… романтических чувств не возникает.

— Так вспомните молодость, арендуйте сторожку на кладбище, проведите там выходные, — озвучила я, пришедшую на ум мысль.

— Ой, что вы! — женщина даже поперхнулась. — Как-то неудобно. Нам же не восемнадцать лет! Люди подумают, что мы извращенцы… хотя… может, вы и правы. Почему бы не попробовать? Саша давно говорил, что не любит море и жару, но мы упорно летали на курорты — это же престижно! И устриц он не любит, и креветок. Всё пельмени вспоминает, что мы в сторожке варили.

— Попробуйте! Вы же ничем не рискуете. И маску «Шелковистая пихта» для волос у нас купите. Она так еловым духом воняет, что сразу молодость вспомните, а то сейчас похоронные венки из пластика делают. Я вам скидку оформлю в пятьдесят процентов.

— Давайте, — радостно согласилась клиентка. — И наборы косметические возьму. Какие посоветуете?

Пока я оформляла покупку, в голове крутились совсем другие мысли. Почему люди сами делают себя несчастными? Почему они стараются окружить себя роскошью, создать комфорт для своего тела, вызвать зависть посторонних, и совсем забывают о душе? А она хочет всего лишь любви, и тепла, и чувствовать рядом другую родственную душу. Когда есть душевный комфорт, то и на кладбище можно себя чувствовать не хуже, чем на Кипре.

Испытываю ли я счастье в душе рядом с Тимуром? Нет. Даже если бы он чётко выполнял наши «Золотые правила», я бы не ощущала ни радости, ни умиротворения. Так зачем мучить себя и обманывать? Я знаю, к кому тянется моя душа.

Погружённая в свои мысли, я выходила из нашего офиса и снова была ослеплена вспышкой гигантской гирлянды. Боль, пронзившая мозг, настигла меня так внезапно, что я едва устояла на ногах. Вернее, кто-то подхватил меня под руку, не давая упасть.

— Ты так рада меня видеть, что ноги подкашиваются? — услышала над ухом знакомый голос.

Моё зрение постепенно стало приходить в норму. Словно сквозь туман начали проступать черты любимого лица.

— Ты спас меня от падения, Тим, — попыталась я улыбнуться через боль. — Так приятно, что ты решил встретить меня с работы. Почему не делал так раньше?

— Нам нужно серьёзно поговорить, пока ты опять не сбежала.

Я заметила, что Тим выглядит сегодня иначе: длинное чёрное пальто, шарф, завязанный узлом, другая причёска. Он никогда так не одевался. У него не было такой одежды.

— Кто ты? Я и узнаю тебя, и не узнаю одновременно. Вижу, что ты Тим, но какой-то другой.

— Ну хоть имя моё помнишь — уже радует. Ты можешь объяснить, что происходит?

Я открыла рот, собираясь ответить, но тут из нашего офиса стали выходить сотрудники. Не люблю выяснять отношения при посторонних. Тим, видимо, понял мои мысли и предложил:

— Может побеседуем где-нибудь в спокойной обстановке? Можем в моей машине, в кафе или ко мне поехать, если не против.

Так я же и не против, вроде. Чего на холоде стоять, да ещё у всех на виду. Вот только машины у Тима никогда прежде не наблюдалось. Это явно не мой любимый мужчина. И ведёт он себя неправильно. Какой-то подменыш. Смотрит на меня так доверчиво и нежно, гад. Явно что-то задумал. Убежать не получится — у него ноги длиннее.

— Идём? Вот моя машина, — показывает на припаркованный у обочины чёрный лакированный джип.

— Пожалуй, я пройдусь пешком, — отступаю на шаг назад. — Свежим воздухом подышу.

— Юля, не дури, — пытается взять меня за руку. — я всего лишь поговорить хочу.

— Всего лишь поговорить? Тим, я боюсь тебя! Лучше поеду в свою квартиру. Мне плохо, голова очень болит, а тут ещё ты со своим пальто и джипом, и вещи мои куда-то спрятал.

— Тебе нечего меня бояться! Ты знаешь, что я неспособен причинить тебе вред. Ответь всего лишь только на один вопрос: ты вернёшься ко мне?