Эффект Икара

— Спасибо, дорогая моя, — произнес он с протяжным, мягким южным акцентом. — Вы можете идти.

Она кивнула, створки сомкнулись, и мужчина услышал негромкий металлический щелчок — это сработал замок, скрытый в толще двери. Галерея была отделана темным деревом, поблескивавшим в сумеречном свете, лившемся в сводчатые окна. Стены украшали акварели — несколько портретов, но в основном пейзажи и натюрморты. В центре были расставлены широкие кресла, обитые темно-красной кожей; мужчина заметил, что его ждет серебряный поднос с чашками и кофейник. Он налил полную чашку и вдохнул аромат своего любимого кофе с острова Святой Елены; в это время лампы над семью картинами одновременно зажглись.

Перед каждой картиной возник мерцающий разноцветный прямоугольник, и из интерференционных полос постепенно вырисовывалось нечто отдаленно напоминавшее человеческое лицо. Вскоре призрачные бюсты пятерых мужчин и двух женщин обрели форму и мнимую материальность, но это были лишь голографические изображения, порождаемые генераторами в медных лампах. Он приветствовал их, приподняв чашку с кофе, и люди закивали в ответ, хотя ни один из них не видел его настоящего лица. Сенсор, улавливавший изображение, с помощью специальной программы создавал виртуальный портрет, который лицезрели собеседники. Это был целый набор сложных программ, устранявших морщины с лица и протяжные гласные из его речи. Он позволял другим видеть только определенную часть своего существа.

В углу каждого изображения виднелась табличка с местоположением людей: Хэнша, Париж, Дубай, Вашингтон, Сингапур, Гонконг, Нью-Йорк. Среди них были его протеже, политик, ученый и бизнесмен — люди, которым он не доверял, люди, которым он лгал. Он отпил глоток кофе, посмаковал, поджал губы, отставил чашку.

— Добро пожаловать, леди и джентльмены. Начнем?

Как он и ожидал, первым заговорил его протеже:

— Текущая работа продвигается в соответствии с планом. Рад сообщить, что затруднение с материалами для проекта «Хирон» успешно преодолено.

— Отлично, — пробормотал он. — Что насчет внедрения провокаторов и подготовки к активной фазе?

— Агенты размещены и ждут сигнала, — сообщил политик по линии, соединявшей Женеву с американской столицей; в голосе его слышалась легкая хрипота. — Мы опережаем график. — Он откашлялся. — Хочу добавить, что все каналы распространения готовы к работе.

Он взглянул на бизнесмена:

— Средства массовой информации?

Человек из Гонконга кивнул:

— Мы сохраняем полный контроль. Мы уже помещаем определенные пороговые схемы в информационные потоки. Я не буду утомлять вас деталями.

Он кивнул. Демонстрации и конфронтации, которые они разжигали и поощряли, стали неизменным пунктом в мировых выпусках новостей. Он слегка развернулся и взглянул на изображение, передававшееся из Хэнша.

— Что с производством?

Лицо азиатки напряглось.

— Во время испытаний мы столкнулись с… некоторыми проблемами. Я зашла так далеко, как только смогла, но до тех пор, пока не будет модернизирована схема…

Она не успела закончить: из Сингапура донесся голос ученого, говорившего с сильным британским акцентом:

— Такое уже случалось. Неужели мне нужно объяснять еще раз? Это не точная наука. Я с самого начала говорил, что задержки неизбежны. Это повторяющийся процесс. Но это не имеет значения; скоро в моем распоряжении будут новые… ресурсы, которые помогут ускорить дело.

Женщина собралась было возразить, но лидер поднял руку:

— Мы все понимаем ваши трудности. Но мы также понимаем и важность этого проекта. Я уверен, никто не хочет стать именно тем человеком, который испортит результаты тяжелой работы всех остальных. — Прищурившись, он взглянул на женщину и ученого. — Решайте проблемы, с которыми вы столкнулись, и двигайтесь дальше. Мы потратили слишком много времени и ресурсов, чтобы в конце пути нас постигла неудача.

— Разумеется, — произнесла женщина.

Ученый молча кивнул.

Он почувствовал, что сейчас нужно что-то сказать, и поднялся.

— Друзья мои. Мои собратья-перфектибилисты. ^[1]— Он снова улыбнулся: его забавляло это древнее слово. — Никто из нас не сомневается в исключительной важности нашей работы. Бремя власти, бремя ответственности, лежащее на нас, велико, особенно сейчас, в один из переломных моментов истории. Человечество становится податливым, и мы видим, как общество делится на враждующие группы… Только мы обладаем прозорливостью там, где другие слепы. И поэтому мы должны вместе идти к цели.

Он смолк, и остальные закивали. Все понимали, чт опоставлено на карту. Их группа находилась на пороге следующего гигантского витка, у одной из величайших вех, отмечавших их путь со дня основания общества в Ингольштадтском университете к тому лучезарному будущему, что ожидало человечество через тысячу лет. Он почувствовал редкую дрожь возбуждения. Общество действовало медленно, осторожно, незаметно, словно легкий бриз, надувающий паруса человеческого корабля. Они изменяли курс этого корабля на считаные градусы; это была бесконечно долгая работа, и сроки ее исчислялись годами, десятилетиями, поколениями.