Эффект Икара

Хардести пошевелился, и Саксон переключился на него. В руке снайпер держал револьвер «Даймондбэк», нацеленный Саксону в грудь.

— Ты даже представить себе не можешь, как мне хочется нажать на курок, — заговорил Хардести, не обращая внимания на его слова. — Всадить в тебя пулю, чтобы куски твоих легких разлетелись по этой поганой площади… — Он холодно ухмыльнулся. — Ты чуть не сорвал нам операцию. Я с самого первого дня почуял в тебе неладное, англичанин. Надо было тебя шлепнуть в Квинсленде вместе с твоими людишками.

Саксона охватила холодная ярость.

— Тогда сделай это, если смелости хватит. Давай стреляй; а можешь остаться мальчиком на побегушках у Намира и делать, как он сказал. Я не буду стоять тут с тобой весь день.

На бесконечно долгое мгновение Саксону показалось, что Хардести сейчас действительно выстрелит, — желание сделать это явственно проступило на лице наемника, — но он лишь фыркнул и опустил револьвер:

— Ты прав. Времени у тебя нет. Поэтому слушай в оба уха, повторять я не буду. — Он взял с соседнего сиденья небольшой пакет и швырнул Саксону. — Там пуленепробиваемая куртка. Иди по этой улице, пока не окажешься у следующих ворот. Бригада рабочих кладет рядом асфальт. Там ты сможешь перелезть через ограду и проникнуть внутрь. Копы по двое патрулируют парк, так что смотри не попадись прежде, чем доберешься до объекта.

— Чего ты хочешь — чтобы я подошел к Таггарту и свернул ему шею?

Хардести мерзко усмехнулся, открыл барабан револьвера и высыпал все шесть патронов на ладонь. Затем сунул оружие Саксону, который быстро спрятал его, чтобы никто не успел заметить.

— Держи, — произнес снайпер, взяв большим и указательным пальцами один патрон. — Говорят, ты хорошо стреляешь. Так что тебе этого будет более чем достаточно.

Он бросил патрон, и Саксон подхватил его.

— Что с Келсо? Я даже не знаю, жива она или нет.

— Верно, мразь, ты этого не знаешь, — прорычал снайпер. — Поэтому иди, будь послушным мальчиком и сделай, как тебе сказано, и, может быть, эта сучка останется жить. — Он наклонился, понизил голос и оскалился. — Знаешь, чего лично я хочу? Я надеюсь, что ты попытаешься выкинуть какой-нибудь фокус. Я хочу, чтобы ты отказался, Саксон. Мне просто необходим повод вышибить тебе мозги. — Хардести сплюнул на асфальт. — Ты говоришь как солдат, но ты ничтожество, англичанин. Знаю я таких, как ты, — благородные воины, рыцари, все ради добра и справедливости, но вы и понятия не имеете, как все происходит в реальном мире. Слабак ты.

Саксон встретился с ним взглядом, увидел за темными линзами мертвые глаза. За этими глазами не было ничего — ничего, кроме бездушной машины, которую приводила в действие злоба.

— Ты прав, — признался он. — Если быть сильным значит превратиться в тупого урода вроде тебя, тогда уж лучше я останусь слабаком.

Хардести рассмеялся.

— Удачи тебе в этом, — бросил он, и джип, взревев мотором, укатил прочь.

Неизвестное место

Анна возвращалась в реальный мир постепенно. Она словно была похоронена под слоем влажного песка и теперь дюйм за дюймом прокапывала себе путь наружу. Келсо чувствовала эффект снотворного; последним ее осмысленным воспоминанием было то, как Федорова бросила ее, словно мешок, в задний отсек вертолета; в следующее мгновение в шею вонзился острый металлический предмет. Анна погрузилась в мучительный кошмар, полный застывших картин горящих городов, обезумевших киборгов, хаоса, заговоров, — все это было навеяно изображениями, которые продемонстрировал Янус.

Она находилась в тесном помещении с металлическими стенами, из мебели здесь были только примитивная койка, привинченная к полу, лампа, вмонтированная в потолок, и стальной унитаз в дальнем углу, Анна попыталась сесть, и комната завертелась перед глазами. Пол, казалось, ходил ходуном, и внутри у женщины все переворачивалось. Она чувствовала себя как в тумане от наркотиков и с трудом могла пошевелиться, ноги были будто налиты свинцом.

Ее не приковали наручниками к кровати, не связали; очевидно, Тираны сочли, что она не представляет угрозы, и это показалось ей оскорбительным.

Анна услышала за дверью шаги и, задержав дыхание, прислушалась.

— …с Хардести, — раздался приближавшийся голос Намира. — Когда все будет сделано, возвращаемся на исходную позицию и движемся к месту эвакуации.

— Ясно, — произнес другой голос, жестокий и грубый. — А что с пацаном?

— Мы выяснили у него все, что нам нужно.

— И эту туда же?

Анна поняла, что речь идет о ней.

— Посмотрим, — ответил Намир. — Во всяком случае, проекту «Хирон» всегда может пригодиться новый материал. — Они подошли вплотную к двери. — Открой.

Анна забилась в дальний угол камеры, в этот момент дверь распахнулась, и вошел наемник. Она заметила у него за спиной огромного человека, напоминавшего быка, лицо которого с одной стороны было сплошным шрамом от ожога. Он зловеще подмигнул пленнице и ушел.

Намир вошел в комнату и закрыл за собой дверь.

— Анна Келсо.

— А ты — Джарон Намир, — ответила она. — Да, я знаю, кто ты такой.