Эффект котика

Каждый разумный биологический вид можно раздеть до чего-то примитивного и первобытного, того, что лежит в основе наших инстинктов. Как, например, если мы закопаемся в человека поглубже, то обнаружим в нем кровожадную, жадную обезьяну.

Котоуты, безусловно, тоже разумная раса, но и ее можно раздеть до примитивного и непобедимого в безусловности своих инстинктов котика.

И в подворотню, где лежал Ашер, Нагаша привел именно чарующий аромат человеческих ног, который ни один котоут ни разу не чувствовал, но которому в глубине своей котячьей души просто был не в состоянии сопротивляться. Мир Земли для Нагаша оказался новым, совершенно непонятным, и вдруг в нем появилось нечто чудесное, лучше самого яркого, самого нового клубка.

Любовь, как и проблемы, дорогой читатель, может случиться внезапно и начаться с сущей мелочи – с яркого плаща, чьей-то улыбки, одной скамейки на двоих в парке. Для Нагаша она началась с запаха.

Сложно сказать, что именно началось для Ашера, когда он увидел, как к нему очень целенаправленно приближается белоснежный лев, но на тот момент это была точно не любовь. Ашер лежал босой в грязной, ржавой ванне, галлюцинировал о мертвом сержанте и был безоружен. Последнее особенно не способствовало оптимизму.

– Встань и напади первым. Встреть смерть как мужик, – посоветовал Джонсон. Наверное, если бы он промолчал, Ашер бы так и сделал. Вместо этого он решил не дергаться и посмотреть, что будет дальше.

Лев подошел ближе, осмотрел Ашера с ног до головы, вежливо кивнул, сказал:

– Здравствуй, – и лизнул его пятку. Язык у льва оказался только слегка шершавым, чего Ашер совсем не ожидал. Впрочем, того, что лев заговорит, он не ожидал еще больше.

– Ну и какого хрена? – поинтересовался он в пустоту.

– Прошу прощения? – с любопытством переспросил его Нагаш, на секунду отрываясь от его ноги. – Надеюсь, я не оскорбил тебя, существо с прекрасным запахом. Ты очень мне понравилось.

Ашер промолчал, пытаясь как-то уложить в своем сознании тот факт, что лежит в подворотне и разговаривает с белым львом. Любой другой человек на его месте скорее всего предположил бы, что все еще спит, но Ашер был контуженным полковником в отставке и потому нашел другое объяснение – лев явно был галлюцинацией.

– Меня зовут Нагаш, – через некоторое время представилась галлюцинация, закончив вылизывать одну его ногу. – Ты мне очень-очень понравилось. Давай будем вместе. Ты разумно? Ты самец или самка?

– Я Лео Ашер, и, если бы у меня были мозги, я бы не стал с тобой разговаривать.

– Правда? А почему?

Возможно, будь на месте Нагаша Корус или Гедо, они подошли бы к знакомству с аборигеном на незнакомой планете иначе, но Нагаш был устроен довольно просто – он почувствовал удивительный, чарующий запах, и тот привел его к удивительному и немного причудливому существу, полностью лишенному нормальной шкуры, но оттого странно притягательному. Более того, это существо разговаривало глубоким, приятным голосом, не похожим ни на что слышанное Нагашем раньше.

– Потому что я разговариваю с собственной галлюцинацией.

– О, – ответил Нагаш. – Я думаю, что это не так важно, Лео Ашер. У каждого из нас есть свои недостатки.

С этим поспорить было сложно.

– Скажи, а ты живешь здесь? – продолжил расспросы Нагаш. – Потому что, если да, я мог бы найти для нас пещеру. У тебя ведь нет партнера?

Тут нужно сразу же оговорить, что слово «партнер» котоут и человек понимают совершенно по-разному. Для котоута партнер всегда равняется «самое любимое существо, с которым мы делим подстилку и жизнь», в то время как Ашер, услышав это слово, подумал в первую очередь о том Робине, который работал с Бэтменом.

– Мне не нужен партнер.

– О, значит, у тебя никого нет. Это здорово, – Нагаш в его словах услышал, как обычно, только то, что хотел слышать. – Скажи, какие у вас брачные ритуалы? По правилам моего народа, я должен дождаться от тебя одобрительного подергивания хвоста, но, кажется, у тебя его нет.

Ашер даже до контузии не считал себя образцом нормальности, но говорящий белый лев, который расспрашивает про брачные ритуалы, был чем-то выдающимся даже по его меркам. Впрочем, если он думал, что на этом его жизнь исчерпала лимит безумия, то он сильно ее недооценивал. Потому что именно в тот момент зазвонил его сотовый телефон, небрежно брошенный на асфальт несколько часов тому назад.

Ашер выругался сквозь зубы, вспомнил написанный некогда давно специально для такого случая матерный стишок и понял, что из ванны придется вылезать. После нескольких часов лежания в прохладной воде это оказалось не так-то просто.

Нагаш аккуратно тронул надрывающийся сотовый лапой и спросил:

– Оно опасно?

– Это мой телефон, – мрачно ответил ему Ашер.

– Он вкусный?

– Он не для еды.

– Правда, а для чего?

– Чтобы проникаться ненавистью к миру. По нему мне звонят всякие придурки и несут какую-нибудь хрень. Обычно про то, что мои стихи отстой, – Ашер кое-как сел, перевалился за край ванны и больно приложился коленями об асфальт.

***

«Несправедливость» – гласил экран совсем рядом с его лицом. Телефон определенно был прав и что-то знал.