Эффект Лазаря

— Но ведь остров движется, когда дрейфует!

— Рыба тоже, а остальное не имеет значения.

Бретт склонился над датчиками, зафиксировал сигнал и отчитал координаты.

— Вот твой курс, — сказал он, указывая на пеленгатор. — Это ориентиры по солнцам или по компасу?

— По компасу.

— По допплеровскому дальномеру это пятьсот девяносто километров. Далековато!

— Семь с половиной часов пути, — ответила Скади. — Мы можем двигаться полных десять часов без остановки на дозаправку. И в дневное время можем регенерировать собственный водород из морской воды. Но если нас догонят или попытаются отрезать от заправочной станции, мы сядем на воду, как криксы.

— А они могут это сделать?

— Я уверена, что попытаются. У нас по курсу четыре станции.

— Нам понадобится еще горючее, — сказал Бретт.

— А они вдобавок будут искать нас снизу.

— Как насчет одного из малых островов?

— Я вчера видела последний график течений. Вашон к нам ближе всех остальных сотен на пять километров.

— А почему я не могу набрать аварийную частоту и сообщить в Вашон все, что нам известно? Все равно же придется посылать сообщение, — предложил Бретт.

— А что нам известно? — переспросила Скади, выправляя курс. Грузовоз слегка покачнулся, карабкаясь на одну из периодических высоких волн.

— Мы знаем, что Верховного Судью удерживают против его воли. Мы знаем, что мертвых островитян полным-полно.

— А как насчет его подозрений?

— Это его подозрения, — ответил Бретт. — Но не кажется ли тебе, что он заслуживает быть услышанным?

— Если он прав, только подумай, что начнется, если острова попытаются вернуть его силком!

— Они убьют его? — Бретт ощутил комок в горле.

— Где-то ведь есть люди, которые убивают, — ответила Скади. — Гуэмес тому доказательство.

— Посол Алэ?

— Мне сдается, Бретт, что Гастингс и Лонфинн приглядывают за ней, чтобы она не сделала чего-нибудь опасного для них. Мой отец был очень богат. Он часто предупреждал меня, что это создает опасность для всех, кто его окружает.

— Но я могу просто вызвать Вашон и сказать, что я жив и возвращаюсь, сказал Бретт и тут же покачал головой. — Нет. Для тех, кто подслушивает…

— А ведь подслушивают, — кивнула она.

— Это все равно, что выдать всю нашу историю прямо сейчас, — вздохнул он. — Что будем делать?

— Направляться на пусковую базу, — ответила она. — А вовсе не на двадцать вторую станцию.

— Но ты же сказала судье Килю…

— А если его принудят заговорить, нас будут искать не в том месте.

— Но почему именно пусковая база? — спросил он.

— Ее не контролирует ни одна группировка, — объяснила Скади. — Это часть нашей общей мечты — вернуть гибербаки с орбиты, где их оставил Корабль.

— И все-таки это морянский проект.

— Целиком морянский. Вот там мы все и расскажем. И нас услышат все. И все узнают, что вытворяет кучка людей.

Бретт уставился прямо перед собой. Он знал, что должен восторгаться их спасению. Он находился на самом большом судне, которое когда-либо видел, и оно неслось над волнами на скорости более восьмидесяти узлов — быстрее, чем ему когда-либо доводилось. Но неизвестность мучила его. Киль морянам не доверял. А Скади была морянкой. Искренна ли она с ним? И те причины, по которым она предпочла избегать радиосвязи — истинны ли они? Он взглянул на Скади. По какой другой причине она могла помочь ему сбежать?

— Я вот все думаю, — промолвила Скади. — Если никакого сообщения не было, твоя семья сходит с ума от беспокойства по тебе. И твой друг Твисп. Вызывай Вашон. Мы прорвемся. Может, все мои подозрения — просто глупость.

Он увидел, как ее горло дернулось в судорожном глотке и припомнил слезы, пролитые ею над сваленными в кучу телами островитян.

— Нет, — сказал он. — Мы поплывем на твою пусковую базу.

И снова Бретт сосредоточился на морской поверхности перед ними. Два солнца вздымали из волн теплые испарения. Когда он, будучи гораздо моложе, впервые увидел остров с борта судна, эти испарения были полны для него клубящихся образов. Длинноусые морские драконы кружились над океанской поверхностью, гигантские мури и рыбы-поскребучки. Но эти образы были всего лишь игрой отраженного от воды света в клубах испарений. Бретт ощутил тепло на своих руках и лице. Он подумал о Твиспе, о том, как он откидывается назад, привалясь к борту и подставляет теплу свою волосатую грудь.

— А где эта база? — спросил Бретт.

Скади потянулась к маленькому верньеру возле экрана и повернула его. Клавиатура с цифрами и буквами засветилась изнутри. Скади набрала сначала HF-i, затем LB-1. На экране высветилось 141.2, затем появился пучок линий, расходящихся от общего фокуса. Ярко-зеленое пятно плясало по краю широкой дуги. Скади указала на него.

— Это мы. — она показала на окончание дуги. — мы направляемся сюда курсом один-сорок один и два. — Затем она кивнула в сторону циферблата с красной стрелкой, расположенного прямо на панели перед ними. Стрелка стояла на 141.2.

— И это все?

— Все? — улыбнулась Скади. — Да вокруг всей Пандоры сотни передающих станций, целый производственный и обслуживающий комплекс — и все они работают на то, чтобы мы добрались отсюда сюда.