Эффект Люцифера. Почему хорошие люди превращаются в злодеев

Перед началом эксперимента каждую студентку били током (с напряжением 75 вольт), чтобы она убедилась, что это действительно больно. Конечно, на самом деле в ходе эксперимента током никого не били. В каждой из 20 проб девушкам нужно было решить, будут ли они применять ток этого стандартного уровня по отношению к «испытуемой», которой, очевидно, станет больно, и если будут, то как долго. Затем первая «испытуемая» уходила, и ее сменяла другая. Следовало еще 20 проб, и в каждой из них применялся удар током. Так как каждая участница экспериментальных и контрольных групп (по четыре человека в каждой) проходила эксперимент в отдельной кабинке, их «подруги по команде» не могли напрямую влиять на их поведение. Тем не менее они считали себя членами одной группы, потому что с самого начала вместе слушали аудиозаписи интервью. Важно отметить, что кроме условий анонимности и узнаваемости, все другие параметры исследования в обеих группах были одинаковыми.

Результаты были однозначными: в условиях деиндивидуации женщины наносили обеим «испытуемым» вдвое больше ударов током, чем члены контрольной группы, попавшие в нее случайным образом и проходившие эксперимент в условиях индивидуализации. Кроме того, женщины из «анонимной» группы одинаково били током обеих «испытуемых» — и ту, которую сочли милой, и ту, которую сочли неприятной. Как только их палец оказывался на кнопке, прошлое теряло значение. Они постепенно увеличивали время удара обеих «испытуемых» в течение 20 проб, удерживая палец на кнопке все дольше и дольше, а «испытуемые» корчились и стонали прямо у них на глазах. Напротив, женщины из контрольной группы по-разному относились к приятной и неприятной «испытуемым», и удары током для приятной женщины в течение многих проб были короче, чем для неприятной.

Женщины из «анонимной» группы игнорировали предыдущую симпатию или неприязнь к «испытуемым», когда могли причинить им боль. Это свидетельствует о разительных переменах в их мышлении, происходивших, когда они оказывались в психологическом состоянии деиндивидуации. Увеличение длительности ударов с повторяющейся возможностью вызывать боль, видимо, свидетельствует об эффекте восходящей спирали эмоционального возбуждения, которое вызывала у них власть над «испытуемой». Поведение, вызывающее возбуждение, становится самоподкрепляющимся, и каждое новое действие стимулирует следующую, более сильную, но менее контролируемую реакцию. Наши данные говорят о том, что это связано не с садистскими побуждениями, не с желанием навредить другим, а скорее с возбуждающим ощущением власти и контроля над другими людьми.

Мы повторили опыты, сходные в своей основе, в серии лабораторных и полевых исследований, используя маски, скрывающие внешность, вводя белый шум или бросая в «жертв» шарики из пенополистирола, а также с участием военнослужащих бельгийской армии, школьников и множества студентов колледжей. Во всех случаях мы получили сопоставимые результаты. Увеличение длительности ударов током в течение времени было обнаружено и в исследовании, в котором «учителя», как предполагалось, били током своих жертв-«учеников». При этом со временем удары тоже становились все более продолжительными[301].

Во время Стэнфордского тюремного эксперимента, как вы помните, охранники и сотрудники носили темные очки с зеркальными отражающими стеклами и стандартную униформу военного образца. Из всех исследований можно сделать один важный вывод: любая ситуация, в которой люди чувствуют себя анонимными, когда никто не знает, кто они, или не хочет этого знать, уменьшает ощущение личной ответственности и тем самым создает возможность для злодеяний. Это особенно верно при наличии второго фактора: если ситуация или какой-то авторитет позволяют участвовать в антисоциальных или насильственных действиях против других людей, как в нашей экспериментальной ситуации, люди готовы начать войну. Если же ситуация, напротив, не способствует эгоизму и анонимности, поощряет просоциальное поведение, люди готовы любить друг друга. (Анонимность на вечеринке часто помогает людям общаться.) Так что идеи Уильяма Голдинга об анонимности и агрессии психологически вполне достоверны. Но на самом деле все сложнее и интереснее, чем он изобразил в своем романе.

Ну-ка, видите вы этот камзол?

И вот уже четыре часа, как я природный дворянин[302].

Уильям Шекспир. Зимняя сказка