Эффект Люцифера. Почему хорошие люди превращаются в злодеев

Сержант (смеясь и избегая прямого ответа): «Ну, я никогда раньше не был в тюрьме». (Отец смеется.)

Они остаются одни — Барден убегает, услышав громкий шум снаружи.

Пока его нет, они говорят о том, каковы шансы Сержанта на условно-досрочное освобождение, которое он наверняка получит, потому что до сих пор был самым послушным заключенным. Но его серьезно беспокоит одна вещь: «Я не знаю, каковы критерии для того, чтобы получить УДО».

«Время вышло», — объявляет Джефф Лендри. Отец и сын встают, собираясь обняться, но вместо этого ограничиваются твердым мужским рукопожатием и словами «скоро увидимся».

Уродливый лик гомофобии

Вернувшись после короткого ужина в студенческой столовой, я вижу нарушителя спокойствия, № 5704, который стоит посреди двора и держит на голове стул. Стул на голове! Хеллман вопит на Сержанта, ему вторит Барден. Хороший заключенный, Джерри-5486, которого до сих пор почти не было слышно, неподвижно стоит у стены, а № 7258 отжимается. Очевидно, № 416 снова в карцере. Хеллман спрашивает № 5704, почему у него на голове стул — хотя именно он приказал ему «носить его вместо шляпы». Заключенный кротко отвечает, что просто выполняет приказ. Он выглядит подавленно; кажется, былое мужество его покинуло. Барден говорит, чтобы тот перестал строить из себя идиота и убрал стул. Потом Барден барабанит дубинкой в дверь карцера. «Ты хорошо проводишь там время, № 416?»

Хеллману пора принять на себя обязанности режиссера вечерней драмы. Он буквально оттирает Бардена в сторону. (После ухода посетителей «хорошего» охранника Джеффа Лендри нигде не видно.)

«Подними руки вверх, № 7258, и изобрази Франкенштейна. № 2093, ты будешь невестой Франкенштейна, встань здесь».

«Ты встань туда», — говорит он Сержанту.

Сержант спрашивает, какую роль ему нужно играть.

«Конечно, у тебя будет роль. Ты будешь невестой Франкенштейна. № 7258, ты будешь Франкенштейном. Я хочу, чтобы ты ходил, как ходит Франкенштейн, и говорил, что любишь № 2093».

№ 7258 начинает подходить к «невесте», Барден останавливает его:

«Франкенштейн ходит не так. Мы не просили тебя ходить так, как ходишь ты».

Хеллман со злобой хватает Хабби-7258 за руку, тащит его назад и заставляет его изобразить походку Франкенштейна.

№ 7258: «Я люблю тебя, № 2093».

«Подойди ближе! Ближе!» — кричит Барден.

№ 7258 стоит в нескольких сантиметрах от Сержанта. «Я люблю тебя, № 2093».

Хеллман подталкивает их друг к другу, положив руки им на спины, пока их тела не соприкасаются.

Хабби-Франкенштейн-7258 повторяет: «Я люблю тебя, № 2093». Хеллман отчитывает Сержанта за то, что он улыбнулся. «Я что, разрешил тебе улыбаться? Это не смешно. Десять отжиманий!»

Руки заключенного № 7258 до сих пор вытянуты вперед, он стоит у стены, его роба задралась, оголив гениталии. Сержанту приказывают сказать другому заключенному, Джерри-5486, что он его любит; он неохотно подчиняется.

«Ну разве не прелесть? Разве не прелесть?», — насмехается Барден.

Хеллман подходит вплотную к № 5486.

«Ты улыбаешься? Может быть, ты тоже его любишь? Так подойди к нему и скажи об этом!»

Джерри-5486 без колебаний спокойно говорит: «№ 2093, я тебя люблю».

Хеллман яростно носится от заключенного к заключенному, выкрикивая приказы.

«Опусти руки, № 7258. А то от тебя воняет».

«Теперь вы все, вонючие заключенные, садитесь на пол, мы поиграем в чехарду».

Они начинают играть, но это сложно, потому что когда они перепрыгивают через согнутые тела товарищей, шлепанцы спадают, а робы задираются, обнажая гениталии. Заключенные не могут прыгать, и Бардену, кажется, неловко наблюдать эту игру. Возможно, он считает это действо слишком эротическим или слишком «гомосексуальным». Хеллман упрощает игру: теперь прыгают только № 2093 и № 5704. Они пытаются прыгать через спины друг друга, а Барден испускает шутливые стоны.

Гомоэротичная игра только усугубляет издевательства Хеллмана.

«Как собаки, правда? Так собаки делают! Он уже готов, разве нет? Смотрите, он стоит сзади, это собачий стиль! Почему вы не сделаете это как собаки?»

Высокий заключенный Пол-5704 начинает возмущаться. Готов поспорить, этот глава комитета по рассмотрению жалоб заключенных Стэнфордской окружной тюрьмы никогда не предполагал, что охранники опустятся до подобных игрищ. Он явно злится и говорит Джону Уэйну, что его просьбы «непристойны».

Хеллман воспринимает это замечание как вызов: «Я думаю, что твое лицо тоже непристойно. Почему бы тебе не заткнуться и просто не поиграть в чехарду?»

На сцене появляется Джефф Лендри. Он стоит прямо за № 5704 и наблюдает. Очевидно, его заинтересовал этот поворот событий, но он держит руки в карманах, сохраняя нейтралитет и демонстрируя безразличие. На нем нет темных очков, делающих всех охранников похожими друг на друга, хотя начальник тюрьмы уже напоминал ему, что все должны их носить.

«Сожалею, что оскорбил чувства этого заключенного», — насмешливо говорит Хеллман.