Эффект лучшего друга

За окном бушевал ветер, он бился в стекла, будто хотел перевернуть все вверх дном в Женькиной комнате. И рамы тихо ныли под его натиском. Осень носилась по городу, впопыхах срывая последние листья с деревьев, она спешила покинуть свои владения. Улицы вымораживались от поступи новой хозяйки – к Москве приближалась зима. И Женька еще не знал, что готовит ему эта Снежная королева, каким испытаниям его подвергнет. А если бы и знал, то предпочел бы до весны не вылезать из своей теплой кровати. Забраться под легкое, пуховое одеяло, залечь в спячку, как медведь. И пусть бы невзгоды обошли стороной, притворившись иллюзией снов. Женька спал, и вокруг него бродили смутные образы, карауля новый день. Которому, возможно, суждено будет стать поворотным в этой странной истории…

Глава восьмая, в которой спектакль продолжается…

– Евгений, не будь ослом! – Эля была в ударе и выбрасывала слова изо рта, точно ядра из пушки.

Женька никогда не видел ее такой. Волосы вились над головой, как змеи, глаза метали молнии, она была по-настоящему разгневана.

– Но мы же сразу договорились, что обо всем расскажем Нике, – неуверенно вставлял он. – Да что с тобой такое?

Эля летала из угла в угол, точно тугой мяч – стремительно и бесцельно.

– Я рискую доверием родителей! Я все свободное время трачу на то, чтобы натаскать тебя к сдаче экзаменов! – разбрасывала по сторонам. – К тому же эта противная Николь постоянно мозолит глаза… а как она мерзко хохочет! Я все жду, когда же у нее закончится воздух, и она закатится от смеха, а потом шлепнется замертво прямо посреди этой комнаты…

Эля покровительственно ткнула пальцем в пол, будто смерть Ники была предрешена и более не вызывала сомнений. На лице ее даже отразилось некое животное удовлетворение, Эля продолжила еще более воодушевленно:

– И вот, когда я добилась таких успехов! Когда ты наконец стал пристойно учиться и у тебя появились шансы на достойное будущее. Именно теперь ты решил все испортить?

– Ну что ты, я этого и в мыслях не имел! – оправдывался Женька, на всякий случай обходя стороной то место, где покоилась воображаемая Николь. – Я хочу лишь быть собой…

Эля остановилась, вперив в Женьку колючий, как репей, взор. И как Женька ни вертелся, пытаясь сбросить с себя эту обузу, взгляд залип крепко, не отпуская и на миг.

– Вот и будь собой. Только в женском платье. – Окончательно пригвоздила Эля. – Как только ты снова почувствуешь себя в брюках – нашему делу настанет конец. Я знаю.

– Да, с чего ты это взяла? – Женька впервые повысил голос.

Ему уже порядком надоело чувствовать себя виноватым без всякого повода. Эля даже не дрогнула, продолжая буравить Женьку своими железными глазками.

– Между вами начнутся все эти противные шуры-муры, – кисло сказала она, – ты и думать забудешь об уроках…

– Считаешь, между нами может что-то начаться? – невольно размечтался Женька, лицо его поплыло, щеки бесстыдно ползли к ушам.

И это было огромной ошибкой. Узрев счастливую гримасу, Эля совершенно осатанела:

– Ты даже сейчас смотришь на меня в упор, а видишь свою Нику!

– Да что ты, – спохватился Женька, однако с оттенком недовольства. – Я весь внимание.

– Что ты врешь? Ты же никогда! Никогда не видишь меня! – Лицо Эли как-то скуксилось, она еще больше подурнела. – Раньше я не задумывалась об этом. Ты всегда витал где-то в иных мирах, казалось, ничего не замечаешь вокруг. Но теперь я вижу, все иначе… Ты все делаешь ради нее… А я, я… Я что неинтересный для тебя человек, да?

Женька был совершенно раздосадован, более всего его злило то, что он не желал сейчас сочувствовать Эле, входить в ее положение, да и вообще – говорить о ней. Впервые дружба готова была дать серьезную трещину, Эля перетягивала внимание на себя, когда Женька оказался в таком неприятном, даже ущемленном положении. Когда ему нужны были поддержка и понимание. И вместо этого его встретили упреки. Ему зачем-то захотелось съязвить.

– Ты очень интересный человек! – сказал он. – Так же как энциклопедия – интересная книга. Но ты видела, чтобы хоть кто-нибудь читал ее ночами взахлеб, с фонариком под одеялом?

Где-то хлопнула дверь, но ребята не услышали ее в пылу спора.

– Ах так! – сказала Эля. – Раз так! – еще громче повторила она…

И тут в комнату вплыла, легко покачивая плетеным пояском, сама Николь.

– У вас здесь отброски? – спросила она, и бровки ее удивленно заплясали над глазами.

– Разборки, – машинально поправил Женька, залюбовавшись Никой, как и в первый день.

– Женька говорит, что я скучная и толстая! – выкрикнула Эля, будто в поисках защиты.

– Я такого не говорил…

– Он без шуток назвал меня Энциклопедией!