Эффект Марко

Поэтому частенько, лежа в темноте и слушая дыхание товарищей, Марко предавался мечтам о той жизни, которой у него не было. О жизни, которой жили другие дети, встречавшиеся ему на улице. Дети, мамы и папы которых ходили на работу, а сами они посещали школу, и, возможно, время от времени их обнимали и дарили им подарки. Дети, которые, наверное, прекрасно питались каждый божий день и в гости к которым приходили друзья и родственники. Дети, которые редко выглядели запуганными.

Когда такие мысли посещали Марко, он проклинал Золя. Живя в Италии, они, по крайней мере, представляли собой некое сообщество. Игры после обеда, песни по вечерам. Летние ночи вокруг костра, хвастовство достижениями, свершенными за прошедший день. Женщины превозносили мужчин, и те задирали нос, а иногда даже вцеплялись друг другу в вихры, так что все визжали от смеха. Тогда они еще считались цыганами.

Каким образом Золя удалось провозгласить себя их неизменной путеводной звездой и маяком, Марко никак не мог взять в толк. Почему остальные взрослые оказались в столь унизительном положении? Ведь единственное, что он делал, это бесконечно терроризировал их, контролировал их жизнь и отнимал у них все, что они добывали. И когда Марко думал обо всем этом, ему становилось стыдно за взрослых, и в особенности за своего отца.

Тем вечером он приподнялся на своей постели, прекрасно понимая, что ступил на тонкий лед. Золя явно не причинил ему никакого особого вреда там, в гостиной, но глаза его предвещали беду, это он понял.

«Нужно поговорить о Самюэле с отцом», – подумал Марко. С кем-то ему ведь необходимо было поговорить.

Вопрос заключался лишь в том, поможет ли этот разговор. В последнее время отец очень отдалился. Словно произошло нечто, оказавшее на него очень сильное влияние.

Впервые Марко обнаружил своего отца в таком состоянии почти два года назад, когда однажды утром увидел на лбу отца глубокие морщины; он тогда без всякого интереса покосился на протянутый ему завтрак. Марко решил, что отец заболел, однако уже на следующий день тот буквально ожил, чего не было все последние месяцы. Кто-то сказал, что отец Марко начал жевать кат[5], как и многие другие, и все же, как бы то ни было, морщины у него на лбу так и остались. Долгое время Марко держал свои опасения при себе, но в конце концов признался Мириам и поинтересовался, не в курсе ли она каких-нибудь подробностей.

– Ты придумываешь, Марко. Твой отец точно такой же, как и всегда, – ответила она, попытавшись улыбнуться.

После этого разговора они никогда не возвращались к данной теме, и Марко старался прогнать от себя посетившие его подозрения.

И вот полгода назад он вновь увидел на лице своего отца подобное выражение; правда, оттенок был несколько иным. Тогда ночью происходила какая-то суматоха, однако после десяти вечера детям не разрешалось покидать комнаты, так что никто из них не принимал участия в происходящем.

Марко проснулся посреди ночи от какого-то шума в коридоре. Судя по доносившимся стонам, полным ходом совершалось какое-то серьезное наказание. Наказание такой жестокости, что причастность к происходящему оставила отпечаток на лице отца до самого утра. Но кого наказывали и за что, Марко так и не понял. По крайней мере, явно не кого-то из клана, иначе он бы узнал.

И с тех пор его отец стал ночевать у Лайлы. Ее комната находилась с противоположной стороны гостиной, мимо которой Марко сейчас проскальзывал по коридору.

Он как раз должен был миновать дверь в гостиную, как вдруг из-за этой самой двери услышал голос собственного отца, который страстно протестовал, а затем и голос Золя, который его обезоружил.

– Если мы не пресечем бунт твоего сына, это повлечет за собой не только потери в нашем доходе, но будет означать еще и то, что он распространит свою заразу на остальных детей. Ты должен быть готов к тому, что однажды он предаст нас и все уничтожит, ты это понимаешь?

Он услышал, как отец вновь запротестовал. На этот раз с большим отчаянием в голосе; это было ненормально.

– Марко никогда не пойдет в полицию, Золя, – настойчиво возражал он. – Он будет вести себя как полагается, если я с ним об этом поговорю. И не сбежит. Это не больше чем слова, ну ты же его знаешь. Он шустрый парень с кучей мыслей в голове. Временами уж больно шустрый, но не во вред нам, Золя, ведь так? Так, может, оставишь его в покое?

– Нет, – коротко бросил Золя. Так он поступал всегда. Такова была сила его власти.

Марко оглядел коридор. В любой момент тут мог появиться Крис с абсентом, с помощью которого Золя имел обыкновение засыпать. И, конечно, он никоим образом не должен обнаружить Марко.

– Ты должен знать: Самюэль рассказал мне, как Марко колеблется, когда лезет к кому-то в сумку или в карман, – продолжал Золя. – А единожды засомневавшись, он может представлять для нас опасность, ты же сам знаешь. Именно того, кто выказывает неуверенность, рано или поздно поймают. И еще тех, которые не умеют держать язык за зубами, когда стоило бы. Не думай, что он сохранит преданность нам и всему клану, когда что-то пойдет не так. Так-то.