Эффект Марко

– Я повторю: о том, что вы сейчас предпринимаете, я не имею ни малейшего понятия, ясно? Я больше не желаю ничего знать. Но если вы совершаете такие решительные шаги, позаботьтесь о том, чтобы я незамедлительно получил ноутбук Старка, хорошо? Кто знает, что у него там имеется относительно этого проекта…

– Ладно, конечно, ты его получишь, – сказал Снап. – И еще. Я прекрасно понимаю, что тебе сложно все это понять, Рене, я ведь тебя хорошо знаю. Ты правильный и праведный человек. Но подумай о своей семье, о’кей? Предоставь нам с Брайе-Шмидтом заняться этим – и больше не беспокойся. Мы свяжемся с агентом, который прекрасно умеет решать подобные проблемы и попросит кого-нибудь встретить Вильяма Старка в аэропорту. А ты пока отправляйся домой и радуйся, что твои акции растут с каждым днем. Впереди по-прежнему светлое будущее, Рене!

Глава 3

Осень 2010 года

Подъехавший желтый фургон забрал Марко из-под строительных лесов на Ратушной площади Копенгагена ровно в пять часов вечера, точь-в-точь как всегда. В этот раз из предосторожности Марко прождал лишних двадцать минут, потому что если его не окажется на месте, когда приедет фургон, водитель уедет без него. А если придется добираться на электричке или автобусе, по приходе его ждут побои. Нет уж, ему совсем этого не хотелось, как не хотелось и провести всю ночь на какой-нибудь сырой подвальной лестнице – было еще слишком холодно.

Поэтому Марко никогда не опаздывал. Просто не осмеливался.

Он кивнул людям, сидевшим в кузове, приклеившись спинами к стенкам, но никто из них не кивнул в ответ. Марко привык к этому. Просто все они до смерти устали. Устали от череды одинаковых дней, от жизни и от самих себя.

Марко оглядел группу собравшихся в фургоне. Некоторые из них еще не обсохли после дождя и мелко дрожали. Если не знать, можно было подумать, что многие из них больны, настолько потерянными и тощими они выглядели. Зрелище было невеселым, но мало что веселого можно найти в промозглый ноябрьский день в Дании.

– Что у тебя сегодня было? – поинтересовался Самюэль, прислонившийся к стенке, смежной с кабиной.

Марко задумался.

– Я отдавал деньги четыре раза, только во второй раз сдал больше пятисот крон. Всего тысяча триста – тысяча четыреста крон, думаю, если сложить с тремя сотнями, которые сейчас лежат у меня в кармане.

– Я получила около восьмисот крон, – сказала самая старшая из них, это была Мириам. Она всегда получала неплохо, но у нее ведь была больная нога. Это помогало зарабатывать.

– У меня всего шестьдесят, – произнес Самюэль тихо, но все услышали его. – Никто не желает давать мне больше.

Десять пар глаз смотрели на него с сочувствием. Несладко придется Самюэлю возвращаться домой к Золя…

– Возьми вот, – с этими словами Марко протянул ему две сотки. Он был единственным, кто поделился, так как всегда существовала вероятность того, что кто-то наябедничает Золя. Как будто Марко этого не знал…

Он понимал, что не так с Самюэлем. Когда внешне ты уже не тянешь на мальчика, просить милостыню не получается. Несмотря на то что Марко уже исполнилось пятнадцать, выглядел он на тринадцать, так что ему было проще. Большие детские глаза, мелкий для своего возраста, даже чересчур мелкий; мягкая кожа и тонкие волосы, в отличие от Самюэля, Пико и Ромео, у которых кожа уже загрубела и появилась щетина. И хотя остальные уже приобрели кое-какой опыт общения с девушками, многие из них завидовали медленному физическому развитию Марко, не говоря уж о его светлой голове.

Как будто Марко не знал этого всего.

Вполне может быть, что он был мелковат для своего возраста, но имел глаза и уши совершенно взрослого человека и хорошо умел пользоваться ими. Даже очень хорошо.

«Пап, нельзя ли мне ходить в школу?» – упрашивал он с семи лет; тогда они жили в Италии. Марко любил отца, и все-таки в этом отношении тот был слишком слаб. Он говорил, что дядя Марко, Золя, требует, чтобы дети росли на улице, – и так и было, ибо Золя являлся безраздельным и деспотичным главой клана.

Но Марко хотел чему-нибудь учиться – и практически во всех умбрийских городках существовала небольшая школа, рядом с которой он мог ошиваться и впитывать в себя знания, как промокашка. Так что, как только вставало утреннее солнце, он подходил вплотную к окнам местной школы и, приложив ухо к стеклу, целый час внимательно слушал, прежде чем плелся дальше добывать подаяние.

Иногда выходил учитель и приглашал мальчика войти внутрь, но Марко в таких случаях убегал и больше туда не приходил. Если б он принял приглашение, дома его избили бы до полусмерти. В этом отношении преимуществом являлось то, что они постоянно переезжали с места на место, так что школы и учителя все время менялись.

И в один прекрасный день очередной учитель все-таки сумел поймать его. Однако, вместо того чтобы затащить в школьное здание, он вручил ему холщовый мешок, тяжелый, словно набитый кирпичами.

– Теперь это все твое, найди им хорошее применение, – сказал учитель и отпустил Марко.