Эффект Мнемозины

– Вариации, Серёж. Например, вариант такого анатомического строения дал такие результаты. Как атом появился: одна фигура оказалась внутри другой… Как матрёшка… Так и наша животная психика оказалась внутри человеческой, теперешней.

– Как это? – не понял Сергей.

Появление атома он себе представлял более чем достаточно – подобных впечатлений не забудешь. Но вот представить себе подобные игры с мозгом… Хотя…

– А! Ты имеешь в виду, что в мозгу извилины стали глубже, да? Припоминаю теперь – ты говорила… – Сергей задумался.

Инга согласно закивала головой:

– Вот-вот. Мозг делится на функциональные зоны. Но извилины дают соприкоснуться этим зонам большей поверхностью и разнообразить связи между собой. И на этой периферии возникают новые сочетания информационных полей, поверх которой формируется новое вещество, несущее в себе новые алгоритмы.

Пройдёт ещё много тысяч лет, прежде чем эти разрозненные сочетания станут единым информационным пространством: диалектически – нашим сознанием – и физически – корой мозга.

– Как же это станет возможным?

– Сейчас я тебе наглядно покажу…

Сергей чуть не споткнулся, вдруг увидев перед собой на земле зелёные линии, поделившие пространство впереди на множество квадратов. Трава, пересекавшая лазеры, тоже отсвечивала густым зелёным цветом.

От его испуга в глазах у девушки появились смешинки.

– Уф-ф-ф… Предупреждай хоть…

– Если ты найдёшь дома газету, – продолжила Инга, – то с большой долей вероятности найдёшь в ней подобную таблицу. Это игра судоку, цель которой – расставить числа так, чтобы они не повторялись ни по вертикали, ни по горизонтали. Несколько чисел произвольно уже расставлены, а остальные ты должен расставить сам.

В квадратах высветились числа.

– Давай поиграем? – Инга пригласила Сергея подойти поближе к игровой площадке.

– Ты что, меня за идиота держишь? Это же лёгкая таблица.

– Хорошо, хорошо! – рассмеялась девушка, – Давай посложнее.

Она хлопнула в ладоши, и таблица заметно опустела.

– А сейчас без карандаша не обойтись; долго играть придётся, – немного подумав, ответил Сергей.

– Да ну тебя! – шутливо стукнула она его кулаком по плечу. – Не понос, так золотуха. Не хочешь играть, так и скажи.

– Не, ну правда… – начал оправдываться Сергей.

– Ладно, потом поиграем. – Поле исчезло, и они продолжили свой путь. – Я к чему тебе судоку показала: подобные задачи стоят и перед любыми системами. Они не могут направо и налево соединяться с кем попало – у них есть определённая ячейка, где они могут прижиться.

– Но это же убивает идею вариаций! – поспешил Сергей.

Инга отрицательно покачала головой – «Нет!».

– Ничего подобного! Вариации могут сыграть на том поле, где есть достаточное количество свободных клеток. Чем меньше остаётся свободных клеток, тем меньше вариантов.

Я ведь предложила тебе сначала поиграть в игру попроще – ты отказался: ты понял, что там нет никаких вариантов – тупо ставь цифры, и всё. Во втором поле было мало подсказок, а значит, есть несколько вариантов решения…

– А-а-а, – догадался Сергей.

– «А-а-а», – процитировала его Инга. – Нога костяная.

– Всё-таки – идиот! – сказал про себя Сергей и улыбнулся.

Перед его мысленным взором предстало бесконечное множество полей судоку, и границы этих полей раз за разом смещались в зависимости от внешних факторов, образуя новые комбинации чисел так, чтобы не нарушать правила игры.

Правильно ли он понял свою собеседницу? Мысль эта была такой неуловимой.

– У меня такое ощущение от твоих рассказов, будто я стою перед открытием, но в упор его не замечаю.

– Ты имеешь в виду, что не до конца понимаешь, к чему я веду?

– Ду-ду… Можно и так сказать.

– Этим примером я хочу доказать, что наши чувства есть продолжение животных инстинктов. Просто у человека появилась следующая надстройка, в которой реализуется смешение: она даёт нам возможность по-новому контактировать с внешним миром – рождать всё новые сочетания.

Ещё один возможный фактор – это интенсивность мышления. Повысились скорости, увеличилась проходимость сигналов, поменялось соотношение приливов и отливов – так я называю те процессы, когда происходящее внутри человека весомее, чем происходящее снаружи.

– Рычаг?

– Да!

И тут Инга показала новый фокус, эффектный, как всегда. Неожиданно с неба со стуком деревянных перекладин размоталась верёвочная лестница и стала покачиваться между девушкой и Сергеем.

Он задрал голову, чтобы увидеть, откуда она, собственно, появилась. Дух захватило – канаты тянулись прямо до неба, сливаясь с облаками.

– Есть ещё одна фишка, без которой человек – не человек! – сказала Инга, поднимаясь по лестнице.

Сергей схватился за лестницу, чтобы девушку не раскачивало из стороны в сторону:

– Куда ты?!

Инга, изловчившись, спрыгнула с лестницы позади Сергея:

– Ты не хочешь наверх? Хаос протянул нам лесенку… Он предлагает нам головокружительные перспективы.

– Хм… Я вижу.

Сергей с ужасом представил себя там, хотя бы на стометровой высоте, да ещё среди чаек; действительно – «головокружительные».

– Лучше побуду бесперспективной обезьяной. Спасибо.

Инга от души рассмеялась, первый раз за день.