Эффект негативности. Как способность замечать плохое трансформирует нашу реальность

Когда вы смотрите на мир, ваше внимание автоматически притягивают угрозы. Даже восьмимесячные дети быстрее повернутся, чтобы посмотреть на изображение змеи, а не лягушки.

Если пятилетнему ребенку показать несколько лиц, он скорее заметит грустное, а не счастливое. И быстрее распознает испуганное или сердитое выражение. Когда взрослые надевают очки с разными картинками на каждом глазу – экспериментальный метод, называемый бинокулярным соревнованием, – мозг дольше фокусируется на неприятном изображении. В одном таком эксперименте исследователи использовали фотографию ученика после того, как рассказали участникам сплетни о нем. Иногда они упоминали, что он помогал донести продукты пожилой женщине, а иногда – что бросил стул в одноклассника. Потом показывали одному глазу фотографию ученика, а другому – изображение дома. Если участники думали, что ученик бросался стульями, мозг фокусировался на его лице намного дольше, чем когда парня считали добрым самаритянином.

Мозг был буквально слеп к доброте.

Этот нейронный уклон проявляется и в экспериментах с тестом Струпа – классической техникой изучения автоматических процессов в мозгу. Людям показывают слова и просят назвать цвет букв. Чтобы ответить быстро, нужно игнорировать значение слова и фокусироваться только на цвете, но порой это сложно. Если вы видите слово «зеленый», написанное красными буквами, вам приходится справляться с автоматической интерпретацией в мозгу. Поэтому нужно больше времени, чтобы ответить «красный». Такая же задержка происходит, когда людям показывают слова, которые означают негативные черты характера. Они отвечают на слово «нечестный» дольше, чем на «дружелюбный», потому что мозг автоматически уделяет больше внимания плохим чертам, а не хорошим. Это влияет и на память.

Когда участников просят вспомнить как можно больше показанных слов, они скорее вспомнят «нечестный», чем «дружелюбный».

Негативный уклон распространяется и на простые нервные сигналы, которые проходят по хребту и контролируют рефлекс «отпрянуть», – например, когда ваша рука касается горячего или острого предмета. Эти первичные рефлексы есть как у людей, так и у животных. Они развивались вместе с экстензорным рефлексом, заставляющим двигаться вперед. Сгибательный рефлекс физически намного сильнее экстензорного и допускает меньше вмешательства. Такой же дисбаланс есть в миндалевидном теле. Эта древняя эмоциональная часть мозга вовлечена в такой базовый процесс, как желание чего-то. (В эру Фрейда ее бы ассоциировали с «ид» – источником желания и импульсов.) Миндалевидное тело играет важную роль в оценивании. То, как мы воспринимаем человека или предмет, формирует наши желания и потребности.

Когда мы голодны, еда выглядит хорошо и приятна на вкус, потому что удовлетворяет наши желания. Миндалевидное тело участвует в неосознанном процессе, но на него могут повлиять и осознанные команды, так что в какой-то степени его реакцию можно регулировать.

Чтобы проверить гибкость миндалевидного тела, ученые измерили его активность у людей, которым показывали фотографии знаменитостей. Когда участников опыта просили искать позитивные изображения, миндалевидное тело усиленно реагировало на кинозвезду или Мать Терезу, а на злодеев меньше. И наоборот, когда людей просили найти негативные изображения, миндалевидное тело ярче воспринимало фотографии диктаторов, например Адольфа Гитлера.

Выходит, эмоциональные реакции миндалевидного тела можно изменять сознательным разумом (и подсказками экспериментатора).

Но власть плохого оставалась очевидной. Когда человек искал негатив, обработка позитива замедлялась. Вероятно, мозг способен игнорировать хорошие новости, когда они не нужны. Но бесполезную плохую информацию он подавляет не так успешно. Участники эксперимента обращали внимание на хороших людей, только концентрируясь на этом, но не переставали реагировать на плохих знаменитостей.