Эффект Ноцебо

Дерек лежит на спине и пристально рассматривает мое лицо. Я опустилась над ним, свесив волосы, и продолжала целовать выделяющиеся скулы.

— Ты очень красивая, Тиф, — выдает он очень тихо, но при этом каждую часть моей души колышет от волнения. — Я уже давно хотел тебе кое-что сказать.

— Так говори.

— Посмотри на меня, — его пальцы медленно скользят по моим губам, а взгляд цепляет мой. — Я хочу идти дальше. Дальше всего, что есть сейчас между нами. Я хочу, чтобы ты пустила меня ближе. Позволила себя любить, — вздрагиваю на последнем слове и прижимаюсь грудью к его груди, пряча лицо в сгибе мужской шеи. — Потому что я по уши втрескался, Тиффани Барлоу. Я бесповоротно в тебя влюблен.

— Солнце, — выныриваю с задворок памяти, ощущая уже другие пальцы, грубые и сильные, на своих щеках. — Слышишь меня?

В мороке киваю и вдруг так чётко осознаю, что испытываю рядом с Хоггардом все те же бесконтрольные моему сердцу эмоции. Меня каждый раз от близости просто разматывает, выбивает из сознания все скрытые резервы, опустошает и наполняет одновременно. Все это уже было. Но сейчас, именно с этим человеком, меня кроет в разы сильнее.

— Киллиан… Ты понимаешь, что только что сказал?

— Понимаю, — убийственный зрительный контакт. Кожа словно покрылась коркой льда, а затем треснула от звука каждой произнесенной буквы. — Понимание происходящего очень четко приходит тогда, когда есть риск кого-то потерять. Сегодня я мог тебя потерять. И именно это заставило меня засунуть подальше свое эго и принять очевидное.

— Что же? — шепчу задушенно, так же, как и когда-то, опуская голову и утыкаясь в мужское плечо.

— Я влюбился. Впервые в своей жизни я не представляю ее без конкретной женщины, — он возвращает мои глаза к своим и буравит голубыми зрачками. — Пока мы не разговаривали, я столько боролся с собой, Тиф. Мне хотелось забить на все и в тоже время открыть твою дверь с ноги и крепко обнять. Я тосковал, как брошенная собака по своему хозяину. Мне не хватало не секса. Мне не хватало тебя. Твоего солнца, твоей дерзости, твоего острого языка, твоего внимания, твоей ласки. Я скучал по тебе. И впервые в жизни мне хотелось быть рядом с определенным человеком не скачками и разово, а постоянно. Мне хочется заботиться о тебе. Хочется радовать, оберегать, постоянно обнимать. Любить.

Руки трясутся, а глаза опасно воспаляются, потому что я не в силах контролировать свои эмоции. Тянусь к красивым губам, целую осторожно и очень нежно, что каждая клетка тела восторженно замирает. Все системы отключаются, оставляя только нас двоих наедине друг с другом. И Кил принимает — так же аккуратно и медленно углубляет поцелуй, окутывая такими неизведанными ранее ощущениями, что впору просто задохнуться.

— И я хочу… — срывающимся голосом скулю в его рот, утыкаясь лбом в мужскую переносицу. — Хочу, чтобы было что-то большее между нами. Потому что меня трясет от одного нахождения рядом с тобой. Я умираю от ревности. Я умираю от тоски. Я понимаю, что влюбляюсь, и ничего не могу с этим поделать, потому что мы не обещали друг другу ничего, кроме секса, но я испытываю больше… Я… Я…

— Ты — моя женщина. Моя, — высекает уверенно и жёстко. — Я все для тебя сделаю. Не смотря на мой скотский характер, я умею ценить то, что имею. И я благодарен, что отец забрал тебя. Теперь ты моя, Тиф.

Киваю, не в силах больше вымолвить и слова. Ловлю каждое движение красивых губ, каждое проявление мимики на мужественном лице, каждое сказанное слово. Расслабляюсь, наслаждаюсь и доверяю.

— Я хотел объяснить то, что произошло. Ты должна знать правду.

— Какую?

— Про то, что было в прошлом.

Напрягаюсь в сильных руках. Киллиан усаживается на кровать и перетягивает меня к себе на колени, а затем кладет ладони на оголенную кожу бедер. Его брови напрягаются, будто то, что он собирается рассказать, приносит ему боль.

— Она действительно подарила мне эту книгу. В тот момент, когда отношения наших семей пошли под откос.

— Но почему?

— Я любил ее, — голубые глаза затянулись печалью, которую мне никогда не доводилось видеть на лице Киллиана. Недоумение и шок у меня вызвали его слабую улыбку. — Не в том смысле, Солнце. Я любил ее, как ребенок любит маму.

— Но как же… — пытаюсь подобрать слова. — Как же Трис?